— Гранатометы не панацея, — ответил я, — дальность стрельбы танковой пушки до двух километров, а граната даже в наше время летела только на 800 метров, причем, только 150 из них прицельно. Гранатомет хорош в городе, или на пересеченной местности, где гранатометчику легко укрыться. В чистом поле гранатомет, как и ручная противотанковая граната, всего лишь средство противотанковой самообороны пехоты, оружие последнего шанса. А вот ПТО способное выбивать немецкие танки с замаскированных позиций на дистанции в 2–3 километра. Это совсем другая песня, так как на долю пехоты может ничего и не остаться…

Тем временем, мы дошли до конца ряда с гусеничной техникой из XXI века, обогнули крайнюю БМП, прошли мимо Т-34, и вышли туда, где стояли герои этих лет — Т-34 и КВ-1, потрепанные, но непобежденные. Было тихо, между зачехленными танками посвистывал ветерок. Лишь слышно, как поскрипывает снег под ногами часового, и где-то за танками о чем-то спорят несколько человек. Голоса доносились как раз оттуда, где располагалась танкоремонтная палатка.

Товарищ Сталин прислушался к неразборчивым словам, — Кажется наши инженерные светила? Интересно тут у них. Лаврентий, пойдем — посмотрим?

По узкому проходу между двумя КВ-1, мы пробрались к ангару. Я еще подумал, — А ведь в товарище Сталине до сих пор сидит лихой джигит, который устраивал забастовки и ходил на эксы… Вон, как крадется — мастерство не пропьешь. Только снег по предательски скрипел под ногами. Но ничего, наши глухари так токуют, что ничего и никого кроме себя не слышат. Так, Морозов, Чупахин и Трашутин о чем-то спорят с капитаном Искангалиевым и подполковником Деревянко. Наших так же изредка поддерживает Шашмурин.

Огибаем палатку и входим внутрь. Товарищу Сталину сегодня и так хватило бронетанковых впечатлений. Но тут картина маслом (или в масле?). Несчастная тридцатьчетверка выпотрошена уже почти полностью. На земле расстелен брезент, а на нем в лужах масла элементы ходовой, фрикционы, КПП, сцепление…

Немая сцена, прямо, как у Гоголя. Увидев Вождя, коллеги-инженеры просто оцепенели. И было отчего. Даже на мой дилетантский взгляд то, что этот танк доехал до места своим ходом, было чудом. Износ деталей был таким, что ни о каком ремонте и речи быть не могло. Еще лучше меня это понял Берия. Он-то по образованию был инженером. На соседнем брезенте были разложены запчасти от КПП и сцепления Т-72. На мой взгляд, их никак нельзя было отличить от новых. Явно назревает грандиозная разборка. Товарищ Сталин был в курсе, что перед рейдом на танки были установлены новые запчасти, прошедшие предварительную закалку. У меня получилось нечаянно показать вождю, что с надежностью двигателей и трансмиссию у танков явно не все в порядке. Почему в РККА по спискам танков много, но боеготовы из них единицы? Кстати это же касалось и авиации.

От волнения у вождя прорезался сильный акцент, — Товарищи Дэрэванко и Искангалиэв, я правильно понял?

— Так точно товарищ Сталин — хором ответили оба.

— Харашо! — Сталин еще раз посмотрел на разложенное на брезенте убожество, — Ваш командыр сказал, чьто ви перед рэйдом поставили новие запчасти, это так?

— Так точно товарищ Сталин, — кивнул Искангалиев, — все комплекты шестерней были дополнительно закалены на ремонтно-спасательном корабле "Алтай".

— И паччему тогда они в таком состоянии, товарищ капитан?

— Металл, некачественный, товарищ Сталин, мягкий, закалку берет очень плохо. — ответил Искангалиев, — Из такой стали нельзя делать элементы ходовой.

— Другого нет, — выдавил из себя Морозов.

— Малчите! — почти выкрикнул Верховный, — Ви вэдь знали, что наши танки дэлают из дэрьма, и молчали! Так малчите и дальше, сэйчас я нэ с вами говорю. — он снова повернулся к Искангалиеву с Деревянко, — А еслы бы ви их не закалыли, тогда что?

— Не дошли бы даже до Запорожья, товарищ Сталин, — ответил подполковник Деревянко.