— Очень мне мешает там проржавевший таз, — вздохнул Марек. — Большой железный, с дырой посередине. Надо бы в первую очередь его как-то незаметно извлечь.

Я внесла конструктивное предложение:

— Пусть одна из нас завтра вывезет всех наших баб в лес. Отца можно оставить, тот и тысячи тазов не заметит. Вторая же из нас поможет тебе с тазом.

Как-нибудь незаметно выбросит его на свалку за амбаром.

Марек выразил сомнение в том, что такую операцию можно провести незаметно, а это необходимо, ведь за нами следят. Кто следит? Да кто угодно. Панна Эдита с биноклем скрывается где-нибудь на крыше. Молодой Доробек притаился за углом хаты или вообще спрятался в её трубе. Доробек-старший, переодетый пастухом, пасёт коров за дорогой. И кто-нибудь из них может заметить, как извлекают таз из колодца. Тогда конец!

Ну, если уж такой уравновешенный человек, как Марек, выдумывает несусветные глупости, значит, все мы постепенно теряем способность мыслить трезво…

— Гениально! На свалку снесла его вместе с матрасом и купальным полотенцем. Сделала вид, что загораю. Если наблюдателям что и показалось подозрительным, то только мои вкусы — загорать на свалке. Но это моё личное дело, где хочу, там и загораю. А тащила я в охапке такую кучу всяких принадлежностей, что таза просто никто не мог распознать. Впрочем, никаких наблюдателей лично я не заметила, как ни старалась.

— Марек сейчас в колодце?

— В колодце. К ужину вылезет, чтобы не вызывать подозрений. Я должна выбрать походящий момент и подать ему знак.

Я немного устала, из-за конспиративной деятельности не высыпалась, за ужином зевала по-страшному, но ночью опять отправилась на дежурство, запасшись двумя пачками «Экстра крепких».

Место для засады я выбрала в густых кустах, разросшихся за амбаром. Отсюда просматривался и двор, и отходящая от ворот усадьбы узкая грунтовая дорога, заросшая травой. По ту сторону дороги тянулась полоса густых зарослей бурьяна и кустарника, отделяющих дорогу от луга. Комары не очень докучали, «Экстра крепкие» оправдали себя.

Наверное, я незаметно для себя вздремнула, потому что незнакомца увидела уже тогда, когда он находился на полпути между воротами и скамейкой. Он пробирался к колодцу — осторожно, прячась в зарослях. Невзирая на предрассветный холодок, я вся покрылась испариной — во что бы то ни стало не подпустить шпиона к колодцу! В колодце работал Марек, и, если даже незнакомец не увидит его, может услышать, как он там, внизу, возится с камнями и железками. Лихорадочно соображала я, что бы такое предпринять, и ничего умного не приходило в голову. Не могла же я, в самом деле, выскочить с криком «Пошёл вон!» Тот сразу поймёт, что здесь засада. Надо сделать так, чтобы не понял.

Вскочив с места, я ринулась сквозь кусты, стараясь производить как можно больше шума и насвистывая при этом мелодию «куявяка». Не поручусь, что это и в самом деле был «куявяк» — и полное отсутствие у меня слуха, и нервная обстановка наверняка исказили мелодию — но это ведь не важно. Главное, шум я подняла страшный! Надеюсь, услышав его, Марек не выскочит? Нет, сначала остолбенеет, а выскочит немного погодя. Во всяком случае, шпион остолбенел.

А я металась в кустах, производя дикий шум и фальшиво насвистывая. Поскольку незнакомец ещё не обратился в бегство, следовало его немного попугать, и я двинулась в его направлении. Прервав свист, я прорычала угрюмым басом, который у меня получился совершенно естественно, ибо от свиста и волнения я немного охрипла:

— Куды? Вот я тебе!

Я уже была полна решимости сыграть и за корову, но, к счастью, это оказалось лишним. Незнакомец тоскливо огляделся, шмыгнул обратно в кусты и подался к выходу. Я видела, как тёмная фигура мелькнула в проёме ворот и скрылась.