Успокоившись, что с ногами и позвоночником все в порядке, а зубы могут и подождать, я выскочила из башни и услышала шум запускаемого двигателя автомашины. При мысли, что уводят мою, я, не раздумывая, бросила на произвол судьбы Тересу с её зубами и тётю Ядю и помчалась к оставленной машине. Она стояла себе спокойно, значит, злоумышленник уехал на своей.

Тересу я застала вне себя от горя, тётя Ядя не помнила себя от сочувствия к ней. Первая была в ярости, вторая чуть не плакала.

— Перестаньте паниковать! — попыталась я их успокоить. — Если челюсть и вылетела, никуда не делась. Сейчас мы её найдём!

— Хороша! — шепелявила Тереса. — Оставила нас здесь одних, в темноте! А подо мной ступенька обломилась! И локоть я ударила! И зубы вылетели!

Тётя Ядя тоже пыталась её успокоить:

— Ты, главное, не вертись, не шуруй ногами! Может, твоя челюсть где-то тут, а ты на неё наступишь. Сейчас Иоанна посветит и мы её поищем. Ты помнишь, в каком направлении она вылетела?

— Как я могу помнить? — капризничала Тереса. — Вылетела в темноте, она у меня не светится в потёмках!

Сверху доносились какие-то непонятные звуки — свист, сопение, топот. Я подумала — Люцина пытается спуститься за нами, а ведь ей всегда становится плохо, когда приходится спускаться с высоты. Впрочем, о Люцине думать было некогда, надо было разобраться с этими. Спячу я со своими бабами!

В темноте, несколько рассеянной слабым светом фонарика, мы ощупывали каждый сантиметр ступенек в нижней части лестницы и кучу мусора у её подножия. Там было много всего: тряпьё, отслужившие своей век предметы кухонной утвари, разбитое стекло, кости, остатки изношенной обуви. Но зубов не было. Тереса впала в отчаяние.

— Посвети повыше, — посоветовала тётя Ядя, расстроенная не меньше подруги. — Тереса была вон там, когда вскрикнула. Может, они не упали в самый низ?

Я послушно посветила, и первое, что увидела, был миниатюрный кошелёк в форме подковки.

— Послушайте, — взволнованно произнесла я, — это потерял злоумышленник! Когда слетел с лестницы. Смотрите, совсем незапыленный кошелёк!

— Оставь в покое чужие кошельки! — свирепствовала Тереса. — Зачем мне чужие кошельки? Мне нужны мои зубы!

— Вот они! — радостно вскричала тётя Ядя. — Посвети выше!

Я посветила. Тересины зубы лежали на две ступеньки выше кошелька. Как тигрица, бросилась на них Тереса, не помня себя от радости. Я внимательно изучила ступеньки в этом месте и пришла к заключению:

— И ты, и он слетели с одной ступеньки. Глядите, вот сломанная ступенька. Только он попал на неё с разбегу, поэтому и свалился, а ты пробиралась осторожно. Но предметы вы оба теряли в одном и том же месте.

— Никаких предметов я не теряла, только собственные зубы! — обиженно прошамкала Тереса и, прижимая к груди драгоценную находку, стала осторожно подниматься по лестнице.

Люцина ждала нас на верхней площадке лестницы, живая и здоровая. Даже слишком, потому что набросилась на нас с излишней энергией:

— Что вы там столько времени делали? Я тут с ума схожу от беспокойства! Зову — не отвечаете, пробовала свистеть, но не получилось. А сойти не могу. Думала, вас там всех поубивали!

— А мы не слышали, что ты нас зовёшь! — удивилась тётя Ядя.

— Так я же старалась кричать на всякий случай шёпотом!

— Чтобы это было в последний раз! — отчитала я тётку. — Кричи, как люди! От твоего шёпота мне чуть плохо не стало, думала, тут тебя душат! Или ты тоже свалилась с лестницы и испускаешь предсмертные хрипы.