Она вышла из воды и села рядом с ним на матрас.

– Что теперь? Вылить на себя? Он покачал головой.

– Возьми немного на ладони, потри их, пока мазь не размягчится, и мажься. Тонким слоем. Много не надо.

– Ладно, – сказала она.

Он с минуту наблюдал за ней.

– Если хочешь, могу намазать тебе грудь. Она засмеялась.

– Это я и сама могу. Но, если хочешь, можешь помазать спину.

– Вот люди, последних радостей жизни тебя лишают, – проворчал он. – Господи, как есть хочется. Когда мы пойдем?

– Патрик должен подойти с минуты на минуту, – ответила она. – Он сказал, что будет с нами обедать.

– Ничего у него не выйдет, – заметил Харви, – если учесть, в каком он вчера был состоянии. Он так накурился, что хорошо, если к концу недели очухается.

– Придет, – засмеялась она. – Ты зря дал ему вчера твой номер восемь.

– Так он сам напросился, – ответил Харви. – Он все талдычил, что никакое наше дерьмо не сравнится с его марокканским гашишем. – Он рассмеялся. – Ты видела его лицо после двух затяжек? Полный улет.

Лорен тоже засмеялась.

– Точно. Никогда его таким не видела. Но он встанет, нюхнет кокаинчику и будет здесь. – Она перевернулась на живот. – Теперь мажь мне спину.

Патрик просыпался с трудом. Медленно открыл глаза. В главной каюте яхты было абсолютно темно, ни один луч света не пробивался сквозь двойные занавески, которыми были задернуты иллюминаторы. Он протянул руку назад и нажал кнопку над кроватью. Постепенно, по мере того как занавески поползли в стороны, в каюту стал проникать свет.

Он заставил себя сесть и, повернув голову, уставился па голый зад рядом с собой, единственное, что виднелось из-под груды одеял, накрывавших спящую девушку. Он слегка шлепнул по попке.

– Анна, просыпайся.

Она поерзала по постели, и голос из-под одеяла сказал:

– Я не Анна, я Мэг. Он еще раз шлепнул ее.

– Все равно вставай. Потом протянул руку к телефону, стоящему у кровати.

Ответил стюард.

– Доброе утро, милорд.

– Доброе утро. Который час?

– Час дня, милорд.

– Принеси мне чаю, – сказал Патрик.

Раздался голос Мэг, все еще приглушенный одеялами.

– А мне апельсиновый сок и кофе.

– Еще апельсиновый сок и кофе, – добавил Патрик.

– Слушаюсь, милорд. Сейчас принесу.

Патрик положил трубку и уставился на голый зад.

– Надо сказать, у тебя премиленькая попочка. Девушка зашевелилась, повернулась и села. Потрясла копной рыжих вьющихся волос. Все, даже улыбка, выдавало ее ирландское происхождение. Когда она улыбалась, ее веснушчатое лицо сморщивалось, а уголки голубых глаз приподнимались.

– Ты то же самое говорил и вчера вечером, но заснул, прежде чем я вернулась из сортира.

Он засмеялся.

– Этот американский друг Лорен вчера раздавал что-то вроде бомб с замедленным действием.

– Сам виноват, – сказала она. – Все требовал еще и еще.

– Не помню, – удивился он. – А что случилось с Анной?

– Она встала пораньше. Сказала, что хочет пойти на пляж.

Раздался деликатный стук в дверь, и вошел стюард с подносом.

– Доброе утро, милорд. Доброе утро, мисс. – Он поставил поднос на кровать перед ними.