|
— Если ты посвятила моего сына в свои мерзости, я тебя уничтожу! Поняла?! — Потом ослабил хватку, убрав большие пальцы, дав ей возможность вздохнуть. И повторил: — Ты меня поняла? Никки торопливо набирала в грудь воздух и ответить не смогла. Все еще в приступе ярости, Себастьян снова начал ее трясти. — Поклянись, что побег Джереми не связан с твоей наркотой! Себастьян нависал над Никки, крепко вцепившись в нее, но внезапно получил болезненный удар ногой по колену и, присев, отпустил бывшую жену. Никки прилежно училась на курсах самообороны, она отлично освоила приемы. Оказавшись на свободе, она с молниеносной быстротой схватила ржавый секатор и занесла его, метя Себастьяну в живот. — Еще раз тронешь — убью! Запомнил? 9 Средняя школа Южного Бруклина — большое здание из красно-бурого кирпича, выходящее фасадом на Коновер-стрит. Приближался час обеда, и, судя по большому количеству фургончиков со съестным, выстроившихся перед школой, можно было догадаться, что еда в школьной столовке не очень-то. Себастьян с недоверием приблизился к одному из «гастрономических грузовичков», которые с некоторых пор стали колесить по Нью-Йорку, кормя горожан. Каждый грузовичок предлагал что-то свое: один — сэндвичи с омарами, другой — тако, дим-самы, филафели… Себастьян, брезгливый поборник чистоты, обычно избегал подобного рода угощения, но если ты ничего не ел со вчерашнего дня и в животе у тебя гремит военный оркестр… — Не советую брать южноамериканские примочки, — предупредила Никки. Из чувства сопротивления он пренебрег советом бывшей жены, которой ни в чем нельзя было доверять, и попросил «севиче», перуанское блюдо из сырой маринованной рыбы. — И какой он из себя, этот Томас? — осведомился Себастьян, услышав, что прозвонил звонок, возвещавший конец занятий, и глядя на двери, откуда хлынул поток учеников. — Я тебе его покажу, — пообещала Никки и прищурилась, боясь, как бы не пропустить приятеля сына. Себастьян оплатил заказ и попробовал свою рыбу. Проглотил кусочек. Жгучий, как огонь, маринад обжег ему рот, пищевод, желудок. Он невольно скривился. — Я предупреждала, — вздохнула Никки. Надеясь загасить бушующий огонь, он залпом выпил целый стакан оршада, [7]предложенный продавцом. От каштанового молока с отвратительным вкусом ванили Себастьяна чуть не стошнило. — Вот он! — воскликнула Никки, указывая на одного из пареньков в толпе. — Какой именно? Прыщавый или второй, с противной физиономией? — Говорить буду я, хорошо? — Посмотрим… Высокомерное выражение лица, хлипкая фигура, джинсы в обтяжку, узкая черная куртка, белая рубашка с открытым воротом, очки-вайфареры и торчащие во все стороны волосы, над которыми трудились не один час. Томас тщательно следил за своей внешностью. Похоже, немало времени проводил в ванной перед зеркалом, ваяя и оттачивая образ юного рокера. Никки поймала его перед баскетбольной площадкой, расчерченной на квадраты. — Привет, Томас! — Добрый день, мэм, — ответил тот, убирая мятежную прядь со лба. — Ты не ответил на мои сообщения. — Не успел, времени было мало. — От Джереми ничего? — He-а. Мы с ним с пятницы не виделись. — А почта? Телефонный звонок? Эсэмэска? — Не, ничего. Себастьян внимательно приглядывался к подростку. |
