— Это принесли ленч? — с надеждой спросила она.

Одна из визажисток фыркнула:

— Вряд ли. Фашист, составлявший график работы, по-моему, вообще забыл о ленче. Сейчас помолчите — я буду убирать ваши мимические морщины.

Брук давно перестала обращать внимание на подобные замечания, радуясь, что девица не спрашивает, не хотелось бы ей походить на отбеливание, чтобы вывести веснушки, — в последние дни все сразу переходили на эту тему. Она пыталась отвлечься, листая «Лос-Анджелес таймс», но не могла сосредоточиться из-за общей суеты. В двухэтажном пентхаусе площадью более двух тысяч квадратных футов собрались два визажиста, два парикмахера, маникюрша, стилист, агент по связям с прессой, пиар-агент, бизнес-менеджер, журналист из «Нью-Йорка», закройщик из «Валентино», который подгонял готовые костюмы, и толпа ассистенток, которая могла заполнить Белый дом.

Зрелище было комичное, но Брук невольно прониклась торжественностью предстоящего события. Она на церемонии «Грэмми» (!!!) и вскоре пойдет рука об руку с мужем по красной ковровой дорожке, и их увидит весь мир. Сказать, что это казалось нереальным, будет мало; такие события всегда кажутся сказкой. С самого первого раза, когда в тесном баре Ист-Виллиджа (Господи, девять лет назад!) Брук услышала, как поет Джулиан, она говорила всем подряд, что его ждет мировая слава, но плохо представляла процесс превращения обычного человека в знаменитость, рок-кумира. Суперзвезду. Ее муж, тот самый, кто до сих пор покупает только трусы «Хейнс» в упаковке по три, обожает хлебные палочки в «Олив-Гарден» и ковыряет в носу, когда думает, что жена не смотрит, стал всемирно признанной рок-звездой, окруженной миллионами восторженно вопящих, визжащих преданных фанаток?! Брук не могла представить, как сейчас или в будущем она сможет осознать это и уложить случившееся в голове.

В дверь позвонили вторично. Кто-то из неправдоподобно юных ассистенток побежал дробной рысью открывать. Послышался восторженный визг.

— Кто там? — спросила Брук, не имея возможности открыть глаза — ей как раз наносили подводку.

— Охранник от Нила Лейна, — услышала она голос Натальи. — Принесли ваши драгоценности.

— Драго… — Брук сама едва не испустила восторженный вопль, поэтому зажала рот ладонью и изо всех сил сдерживала улыбку.

Когда пришло наконец время надевать платье, Брук уже боялась упасть в обморок от волнения и голода; при наличии целой армии помощников никто не озаботился заняться доставкой еды. Две ассистентки держали великолепное платье от «Валентино» у самого пола, а третья подхватывала Брук под руку, пока та забиралась в шедевр через верх. Платье легко застегнулось на спине, обтянув ее с недавних пор постройневшие бедра и приподняв грудь. «Русалочий» силуэт акцентировал талию и маскировал немного выпуклый живот, а вырез сердечком удачно подчеркивал бюст. Помимо цвета (глубокий золотой оттенок, не металлический, но цвета идеального сверкающего загара), платье демонстрировало, что роскошная ткань и безупречный покрой могут дать миллион очков вперед всяким рюшам, бусинам, рукавам, поясам и палеткам. И закройщик, и личный стилист Брук одобрительно кивнули, а сама она ликовала, что последние два месяца удвоила нагрузку в спортзале. Наконец-то усилия окупились!

Вслед за платьем пришел черед драгоценностей, и тут сдержаться было просто не в человеческих силах. Охранник, коротенький мужчина, с плечами как у футбольного полузащитника, подал стилистке три бархатных коробочки, которые та сразу же открыла.

— Идеально, — объявила она, поднимая украшения из бархатных углублений.

— Боже мой! — вырвалось у Брук, когда она увидела серьги — бриллиантовые подвески с жемчужинами, окруженными бриллиантами, закрепленными особым образом, «паве», а-ля старый Голливуд.