— Эго, конечно, хорошо, — кивнула Брук, заходя в маленький лифт вслед за Эмбер. — Но после утренней статьи «Шестой страницы» я уж и не знаю…

— Вы о той муре с любительскими фотками? Не смешите мои шпильки! Сейчас я вас с Изабель познакомлю, ее в бикини на целую страницу растянули и целлюлит в кружочек обвели. Вот это засада!

Брук невольно улыбнулась:

— М-да, подложили девушке свинью. А вы, значит, читали?.. Ну, «Шестую страницу»?

Лифт открылся в холл с пушистым паласом, мягко освещенный тонированными стеклянными бра.

— Милая, ее все читали, и все согласились, что это ерунда, пустячок. Фото, где вы плачете с подругой, вызовет у людей только сочувствие — женщины поймут это правильно, а нелепое предположение, что ваш муж трахается на заднем сиденье лимузина по дороге на концерт, — просто чушь. Все понимают: это его рекламный агент или стилист. Я бы в этом и секунды не сомневалась.

Тут Эмбер открыла дверь, за которой оказалась большая комната — копия… баскетбольной площадки. На дальней стене висело нечто, напоминающее стандартную баскетбольную корзину, по глянцевому деревянному полу были проведены боковые линии и линия штрафного броска. Ближайшую стену раскрасили для ракетбола или сквоша, а между двумя окнами от пола до потолка, выходившими на улицу, стояла гигантская корзина с разнокалиберными мячами и ракетками. Четвертую стену занимал телевизор с плоским экраном, по диагонали дюймов шестьдесят, а напротив находился длинный зеленый диван. Два темноволосых пацана в спортивных трусах жевали пиццу и мучили футбольную видеоигру, которую Брук не узнала, причем удовольствия на их лицах она не заметила.

— Пойдемте, — предложила Эмбер, пересекая «баскетбольную площадку». — Все уже наверху.

— А чья это квартира, я забыла?

— Знаете Дайану Вулф? Ее муж Эд был конгрессменом, не помню, от какого округа, кажется, от Манхэттена, и, естественно, возглавлял комитет по этике.

Брук поднималась за Эмбер по лестнице без перил.

— Вот оно что, — пробормотала она, сразу сообразив, что к чему. Прошлой зимой нужно было полтора месяца просидеть на необитаемом острове, чтобы не знать, о чем шла речь.

Эмбер остановилась, повернулась к Брук и понизила голос до шепота:

— Ну, вы же помните, что старина Эд питал слабость к проституткам, причем не к элитному эскорту, а к обычным уличным шлюхам? Двойной удар, потому что Дайана баллотировалась на должность прокурора города. Ай, как некрасиво получилось…

— Добро пожаловать! — прожурчала с верхней ступеньки женщина лет сорока. Безупречно сидящий сиреневый костюм дополняли великолепные черные шпильки из змеиной кожи и поражающая своей элегантностью нитка крупного жемчуга.

Эмбер поднялась к ней.

— Брук Олтер, это Дайана Вулф, хозяйка чудесного дома. Дайана, это Брук Олтер.

— С-спасибо за приглашение, вы очень любезны, — запинаясь выговорила Брук, вдруг оробев в присутствии столь опытной и уверенной в себе зрелой женщины.

Дайана взмахнула рукой:

— Ну-ну, зачем же так официально! Входите, угощайтесь. Эмбер наверняка рассказала вам, что моего мужа тянет, то есть тянуло, нет, точно не скажу, тянет или тянуло, поскольку он мне уже не муж, но, с другой стороны, старую собаку новым трюкам не научишь, — словом, что моего мужа неудержимо тянуло к проституткам.

Видимо, Брук не удалось скрыть шок — Дайана рассмеялась.

— О, дорогая, я не сообщаю вам ничего нового, об этом знает вся страна. — Она наклонилась к Брук и тронула ее волосы. — Но вряд ли многим известно, что он особенно любил рыжих.