Очнувшись, Дэйн чувствовал себя гораздо лучше. Он узнал, что поиск не дал результатов. У них был мертвец в глубоком охлаждении и больше ничего, если не считать записей зондирования, которые снова и снова просматривал капитан Джелико в поисках мельчайших деталей. К перечню неожиданностей можно было добавить лишь одно предположение: может быть человек, видевший уход Дэйна, все еще был в «Денебе».

– Если они видели Дэйна, для них это было полной неожиданностью, размышлял капитан. – Но слишком поздно для изменения плана. А мы ничего не можем предпринять, пока не доберемся до патрульного поста на Трьюсе. Готов поклясться, что там, где мы искали нет никакого ящичка.

– Эта женщина, – сказал связист Тан Я, прихлебывая земной кофе в кают‑кампании, – она чужая. Любопытно... – Из внутреннего кармана он извлек блокнот. Резкими, уверенными движениями сделал рисунок и показал Дэйну.

– Похоже?

Дэйн изумился. Как и все члены экипажа Тан Я имел свое хобби, скрашивающее скуку длинных перелетов. Но Дэйн считал, что его хобби сооружение миниатюрных электронных приборов, игрушек. Он не знал, что связист‑марсианин – еще и художник. Дэйн рассматривал рисунок, сопоставляя его со своими воспоминаниями.

– Лицо... немного поуже в подбородке, глаза... чуть более раскосые, а может быть они мне показались такими из‑за маски.

Тан Я взял блокнот, нажал на неприметный выступ и линия рисунка изменилась.

– Да! – выдохнул удивленно Дэйн, поражаясь этому изменению.

Связист передал рисунок капитану, и тот долго рассматривал его, потом передал Тау, а врач в свою очередь – Стину Вилкоксу. Штурман поднес рисунок ближе к свету.

– Ситлит...

Дэйну это слово ничего не говорило, но капитан чуть не выхватил блокнот у своего заместителя и снова стал разглядывать рисунок.

– Вы уверены?

– Ситлит, – Вилкокс был убежден. – Но... Не подходит.

– Да, – гневно согласился капитан.

– А кто это – ситлит? – спросил Тау. – Или что?

– И кто и что, – ответил Вилкокс. – Чужаки, гуманоидные, но чуждые в десятой степени.

Дэйн с удивлением взглянул на рисунок, лежащий перед капитаном.

Чуждые в десятой степени! Ксенобиология входила в курс подготовки суперкарго, поскольку от ксенобиологических знаний часто зависел успех торговли с чужаками. Изучение чуждых обычаев, желаний и личностных факторов никогда не прекращалось, но Дэйн не знал, что чуждые до такой степени существа так могут походить на человека. Все равно, что представить себе земную змею в образе человека.

– Но она... она говорила разумно. И она очень гуманоидна... возразил Дэйн.

– И она отравила вас, – сухо заметил штурман, – и для этого ей не пришлось смазывать ноготь ядом. У нее в пальце ядовитая железа. Не знаю, как она могла оказаться так похожей на человека. Но ситлит на Ксечо! Их считают привязанными к родной планете. Открытое пространство у них вызывает такой панический ужас, что любая попытка вывести их в космос кончается смертью: они пугаются до смерти. У них мир в инфракрасной части спектра, поэтому мы не часто навещаем их. В лаборатории на Барбароссе я видел одного в глубоком охлаждении. Детеныша. Его ядовитые мешочки были пусты. Он пробрался на патрульный корабль и спрятался там, а когда его обнаружили после старта... – Вилкокс пожал плечами, – все было уже кончено. Но у вас взрослая особь, действующая в чужом мире, и я готов поклясться, что это не возможно.

– Нет ничего невозможного, – возразил на это Тау.