— Высокопреподобный лама интересуется вашими планами на будущее, — последовало резюме.

— Скажите высокопреподобному отцу, любезный коллега, что у меня нет пока определенных планов. Я бы хотел сперва прийти в себя, немного подлечиться… Возможно, мне удастся связаться с товарищами, а то они и сами найдут меня…

— Вы намереваетесь остаться здесь или будете добиваться разрешения на въезд в Бутан? — быстро спросил Темба. Название королевства прозвучало в его устах как «Пхутан».

— А разве я еще не в Бутане? — удивленно поднял брови Макдональд.

Его вопрос не был переведен и остался без ответа.

— Мне бы не хотелось куда-либо идти, — со вздохом признался он. — Однако, если местные законы делают мое пребывание затруднительным, я прошу указать место, где разрешается поставить палатку.

На этот раз Темба, судя по времени, пересказал со всеми подробностями. Макдональду даже показалось, что он спорит со стариком, а чем-то горячо его убеждает.

— Как вы оказались в лесу? — Анг Темба скользнул глазами по пятнам на одежде, оставленным долго кровоточащими ранками. — В это время он почти непроходим из-за пиявок.

— Тропа вывела на карниз, который показался мне слишком узким… Пришлось поискать обходного пути. Хоть длиннее, зато безопаснее.

— Безопаснее? Вас могли высосать подчистую. Где вы свернули?

— Сразу же возле каменной пирамиды, куда привязывают ленточки и кладут деньги.

— Даркшедnote 4, — сказал Темба, обращаясь скорее к ламе, нежели к полоумному бродяге, решившемуся идти лесом в сезон муссонов, когда деревья и травы кишат кровожадными пиявками, готовыми обрушиться на тебя сверху или заползти в ботинки через любую, даже самую узкую щель.

— Ваша экспедиция, конечно, работала по лицензии? — спросил Анг Темба, и обрадованный Макдональд готов был поклясться, что этот вопрос шерп задал по собственной инициативе, для подкрепления каких-то своих аргументов.

— О, разумеется! Вот мои документы, — Макдональд, приспустив молнию, вынул объемистый бумажник.

Продемонстрировав, словно ненароком, левую его часть, которая, как кляссер марками, была напичкана всевозможными кредитными карточками, извлек австралийский паспорт с визами сопредельных государств. Зная, насколько относительны в Гималаях границы, можно было особенно не заботиться отсутствием, вполне понятным, бутанского штампа. В конце концов человека можно не впустить в страну, но нельзя же прогнать его в никуда, ибо вокруг были только дикие вершины, покрытые вечным льдом.

Лама и шерп долго листали проштемпелеванные страницы, обмениваясь то и дело медлительными и совершенно непонятными для пришельца фразами. Макдональд сумел различить только три знакомых слова; несколько раз прозвучавшие «альпинизм» и «Пхутан», а также упомянутая шерпом непокоренная «Сияма Тара». Ледяной трон семиглазой милосердной богини лишь в прошлом году объявили открытым для восхождения. Видимо повторяя рассказ альпиниста, Темба плавным мановением нарисовал в воздухе горный рельеф и, рубанув ребром ладони, обозначил скальную трубу. Теперь можно было не сомневаться в том, что он выступает ходатаем за попавшего в беду чужеземца.

Лама не то чтобы упорствовал, но и не спешил согласиться. Они настолько увлеклись обсуждением pro и contra, что, казалось, напрочь позабыли о виновнике спора.

— Вы, конечно, можете жить тут сколько захотите, — сказал Темба, обратив наконец внимание на ожидавшего приговора гостя.