— Признаюсь, да. На самом деле, даже если бы не слышал, тот факт, что Вы еще здесь, означает, что она выпала из сюжета.

— Ага. Ну, я там был, когда ее прижали. И это очень интересная история. Что скажете? Будем меняться?

Он стал пить воду, поглядывая на меня над краем стакана.

— И о каком же ангеле вы хотите узнать? Поскольку это может сыграть роль. Одном из эфоров, занимающемся вашим делом? О ком-то из движения Волхвов, тех, кого обманула Энаита?

— Ни разу. Я хочу, чтобы вы рассказали мне об архангеле по имени Самкиэль.

Уверен, это имя для вас ничего не значит, но, поверьте, вы его уже слышали. Густибус тоже сразу узнал его, поскольку на его лице появилось удивление.

— Правда?

Он покачал головой, будто я предложил ему бесценный антиквариат в залог за бутылку дешевого вина.

— Очень хорошо. Поговорим.

И я рассказал ему про снег и пепел на Каиносе — все, до последнего момента, когда явились ангелы, а у меня на руках умер мой лучший друг. Рассказал ему все, даже то, что думал, что забыл. Когда говорил недостаточно, Густибус задавал вопросы — правильные, сложные вопросы, ответы на которые я и сам не всегда знал. Это снова заставило меня удивиться. В его поведении была жажда знаний истинного историка, но иногда мне казалось, что за ней скрывается нечто большее.

Когда я закончил, он ответил на мои  вопросы, и очень скоро вы услышите эти ответы. В целом, день оказался просто потрясающим. Так долго мы были вдвоем, один говорил, другой слушал. Океан бился о берег, будто любовник о запертую дверь, ветер скрипел кровлей и дребезжал окнами.

Когда мы закончили, дело шло к вечеру. Я встал, потянулся и сунул руку в карман в поисках ключей от машины.

— О, еще одно, — сказал я. — Маленький вопрос, за пределами торга. Отвечать вы не обязаны.

Он поставил стакан и обернулся ко мне, от окна. Как обычно, он не садился ни разу, все время, что я был у него.

— И что бы это могло быть?

— Мне просто стало интересно, не можете ли вы быть кем-то еще.

— Прошу прощения?

— Знаю, звучит странно. Но я не могу отделаться от мысли, что если кто-то хочет подкидывать мне информацию, даже немного манипулировать мною, чуть-чуть там, чуть-чуть сям, было бы прекрасным прикрытием представиться тем, кто много знает о Небесах, но при этом находится в стороне от всего. Таким, как вы.

— А-а. И с этой солипсистской точки зрения, мистер Доллар… Бобби… кем бы я мог быть?

— Не знаю. Поэтому и спрашиваю. Один из эфоров? Мой босс Темюэль? Другой ангел, которого я не знаю? Ха, может, и даже не ангел — есть куча народу из Ада, которые ведут здесь долгую игру и которым не помешало бы получить инсайдерскую информацию, чтобы устроить Небесам проблемы.

Он улыбнулся, совершенно искренне, хоть и немного снисходительно.

— Следует ли мне напомнить, что это вы пришли, ища меня, а не наоборот?

— Совершенно верно. Не могу поспорить.

— И даже если эта теория заговора верна  — хотя она неверна, определенно — вы прекрасно знаете, что такой загадочный двойной агент по имени Карл Густибус стал бы все отрицать, в любом случае. Так что вопрос несколько бессмысленный, не так ли?

— Наверное, да.

Я встал.

— Благодарю за информацию по Самкиэлю. У меня есть ощущение, что она может оказаться очень полезной.

Густибус не стал провожать меня. Монахиня, которая несколько часов назад меня впустила, все так же держала в руках швабру, но, когда я проходил мимо нее к двери, не попыталась меня ударить.

У меня было над чем подумать, пока я ехал через холмы обратно. Включил «Блю Сэвен» Сонни Роллинза, хорошую музыку для размышлений, глядел на деревья, раскачивающиеся на ветру, предвещавшем шторм.