— Евнух, — с запинкой выговорил Вито. — Может быть, я ошибаюсь, но не ты ли та трусливая девственница, которая подпрыгивала на полметра в воздух, стоило мне положить руку ей на талию?

Молли жарко покраснела и смешалась.

— Я не была трусливой, я была робкой…

— Чего мне стоило держать себя в руках! У тебя запретов было больше, чем у ежа иголок… И это еще не самое худшее.

Ему трудно было держать себя в руках тогда!

— А что же еще? — невольно спросила она.

— Каждый раз, когда ты встречалась со мной, твой отчим ругал тебя на чем свет стоит. А однажды ты забыла куртку в моей машине, и я через десять минут подъехал, чтобы вернуть ее тебе, — мрачно говорил Вито. — Я стоял под окном и слушал, что вбивает тебе в голову этот старый садист. Он обещал вышвырнуть тебя из дому при малейшем подозрении, что ты спишь со мной!

У Молли вырвался приглушенный крик. Ей хотелось сжаться в маленький комочек и умереть от унижения. Она помнила, в каком кошмаре постоянных угроз и запугиваний она жила в родительском доме. Она безумно боялась возвращаться домой, боялась холодных, подозрительных взглядов отчима и его привычки требовать от нее отчета о каждом часе, проведенном в обществе Вито.

— Я и не знала… — выдавила она. — Я умерла бы со стыда, если б знала, что ты слушаешь, как он меня ругает.

— Если бы ты стала моей тогда, ты виновато поплелась бы домой, чувствуя себя падшей женщиной, и твой отчим сразу понял бы, что с тобой случилось, — грустно вздохнул Вито. — Мне не хотелось взваливать это на тебя. Я знал, что ты не сможешь соврать ему. Ты бы ему всё рассказала, а уж он бы постарался, чтобы ты почувствовала себя настоящей шлюхой.

Когда Молли наконец поняла, что скрывалось за его невероятной сдержанностью в те далекие времена, ей очень захотелось, чтобы земля разверзлась под ее ногами и поглотила бы ее, прежде чем снова придется посмотреть ему в глаза.

— Да, наверно…

— Ты смотрела на меня с каким-то жадным любопытством… и желанием, — выдохнул Вито. — Тогда я впервые в жизни приготовился долго ждать. Но смешней всего то, что самое ожидание стало всерьез возбуждать меня.

«И это все, что я могла ему предложить, — с ужасом подумала Молли. — Какая же я свинья!»

— Я ничего не понимала… Прости меня за то, что я наговорила тебе, — стыдясь себя, пробормотала она.

— Монах… Евнух… — насмешливо повторил Вито. — По-моему, после пятнадцати первых лет жизни это был самый долгий для меня период целомудрия и воздержания.

Благородный, любящий Вито… Молли рассматривала ковер на полу. Ну откуда ей было знать это, когда он так тщательно скрывал от нее свои чувства?

— А как ты объяснишь…

— Я уже все тебе объяснил… Кроме, пожалуй, одного. Хотя я говорил и об этом, если ты помнишь. Когда я чего-нибудь очень хочу, то иду на все, чтобы получить это… Помнишь? — лукаво прошептал он, нащупывая подвязку Молли и отстегивая чулок.

— Что ты делаешь? — ахнула Молли.

— А разве непонятно? — хрипло отозвался Вито, отстегивая вторую подвязку и снимая с ее ноги чулок медленными, ласкающими движениями: — Я по достоинству оценил твое мужество: самой пойти в магазин и купить вот такое белье… Но ты все-таки заставила себя и сделала это ради меня.