Молли откинулась на взбитые подушки, чувствуя себя слабее новорожденного младенца. Теперь наконец она все знает. Почему же ей так тяжело? Почему четыре года спустя она должна корчиться от чувства вины и сострадания к женщине, которую все это время ненавидела?

«Если ты коснешься грязи даже кончиком пальца, ты все равно запятнаешь себя» — так говорил Дональд, и он был прав. Подробно рассказав Джено своих несчастьях, Молли ее руками нанесла Пандоре удар в спину.

«Мучительно», сказал он? Молли вздрогнула. От неуверенности в себе на людях она цеплялась за Вито и всячески подчеркивала свои особые отношения с ним. По той же причине она закатывала ему шумные сцены, чтобы вселить в него раскаяние и выудить новые признания и уверения. И чем сильнее становилось ее отчаяние, тем скорее и вернее отдалялся от нее Вито… в точности как сейчас!

Молли вскочила с постели, бросилась к окнам, настежь распахнула их в усыпанную звездами ночь. Она представила себе, как Вито бродит по пустому пляжу, думая о ней не больше, чем о плещущих волнах. Он сам приговорил себя к трехнедельной пытке.

— Чтоб тебя акула съела! — выкрикнула Молли, кипя от гнева. Она была почти уверена, что никто не услышит, и это придало ей смелости. Надо было как-то выпустить пар. — А если акула не доберется до тебя, это сделаю я, потому что сейчас тебе нечем оправдаться в том, что ты снова бросил меня одну в нашу брачную ночь!

Вито неслышно выскользнул из густой тени за прудом и застыл в круге падающего из спальни света. Рубашка была распахнута и открывала смуглую волосатую грудь, длинные стройные ноги в узких светлых джинсах уверенно попирали землю.

Молли застыла как зачарованная, а Вито дружелюбно улыбнулся и подошел ближе.

— Вот так-то лучше, Молли. Это мне гораздо больше нравится. Не люблю, когда ты дуешься, прячешь лицо, отворачиваешься. Ты так никогда раньше не поступала — наоборот, сразу выкладывала все, что у тебя на уме. Пожалуй, ты — единственная женщина, которая посылает меня куда подальше, если сердится, и кричит, если я не хочу ее слушать, — еще шире улыбнулся он. — Это и привлекает меня в тебе.

— Правда? — шепнула Молли, не в силах сдержать бешеный галоп сердца в ответ на его неотразимую улыбку. — А я-то думала, что ты от этого опять сбежишь в джунгли Индонезии.

Изогнутая бровь Вито удивленно приподнялась, темные глаза с нескрываемым восхищением взирали на обнаженное тело Молли.

— Надо же, все, что мне нужно, уже здесь… И никаких саронгов.

Только тут до Молли дошло, что она расхаживает перед Вито в чем мать родила. Она как ошпаренная ринулась назад, под одеяло.

Вито коротко рассмеялся и залез в постель следом за ней, спокойный, как хищник, возвращающийся в логово. Весь он, от горящих темно-золотых глаз до сладострастного изгиба чувственного рта, излучал завораживающее вожделение.

— Очень рад, что за десять минут ты успела соскучиться без меня. Это служит прекрасным поводом снова лечь с тобой в постель, — заявил он, прижимаясь к Молли сзади и одним будоражаще-страстным движением обнимая ее.

Глава десятая

— Девочку назовем Кристабель, мальчика — Джаспер. В нашей семье детям всегда дают редкие имена, — сообщил Молли Вито.

— Просто удивительно, что ты решился взять в жены самую обычную Мэри, которую все называют Молли. — Она обхватила руками колени, упираясь ступнями в скрытую под водой ступеньку. Сидя на берегу пруда, Молли блаженно подставляла голую спину ласковым лучам солнца и нежилась в теплой воде.

Вито нырнул, стремительно пересек пруд под водой и вынырнул рядом с Молли.

— Но крещена ты все-таки Мэри Эрментрудой.