– К кому? – вопросила она, нацеливая на Веру пристальный взгляд из-под круглых очков.

– В сорок четвертую, к Дежиной.

Лицо очкастой смягчилось.

– Дочка, что ли?

– Дочка. – Вера кивнула и улыбнулась.

– Не признала что-то. Выглядите не больно. Бледненькая. Нездоровится что ли?

– Да так, – уклончиво проговорила Вера и поспешила в лифт.

Настроение ее, и без того отвратительное, ухудшилось еще больше. Вот, уже второй человек за день говорит ей, что она плохо выглядит. Не хватало того, чтобы и мать заметила, что с ней творится неладное, и не принялась пилить.

Вера глубоко вздохнула и надавила на кнопку звонка. За дверью послышались энергичные шаги. На пороге появилась Елена Олеговна в длинном, полосатом, как у арестанта халате. На носу ее были очки, в руках она держала авторучку, точно маленькую шпагу.

– О, привет! А я тебе собираюсь звонить. – Она обняла дочь и звучно расцеловала ее в обе щеки. – Куда запропастилась? Жду ее, жду, ни ответа, ни привета. Что сказал доктор?

– Мама, давай я сначала хотя бы разденусь. – Вера заставила себя улыбнуться. – И вообще, я с работы, голодная, между прочим. Ты мне чаю дашь?

– Зачем чаю? – возмутилась Елена Олеговна. – У меня ужин готов. Только что ученики приходили, торт принесли. Шоколадный. Вот с ним чай и попьем после ужина.

Стоя в позе Наполеона, она наблюдала за тем, как дочь снимает пальто, и вешает его на плечики.

– Руки мой!

– Мама! – Вера рассмеялась и щелкнула выключателем. – Ты со мной, как с учениками. Я уже давно не школьница.

– Это ничего не значит, – безапелляционно заявила Елена Олеговна. – За тобой нужен глаз да глаз. Вон как похудела, небось не ешь ничего. И мужа своего не кормишь.

– Неправда, кормлю. Три раза в день. – Вера с удовольствием намылила руки ароматным, прозрачным мылом. – Где такое берешь? Душистое, просто восторг.

– В соседнем универмаге. Ты мне зубы не заговаривай. Вид у тебя ужасный. Хуже некуда.

«Ну вот, – обреченно подумала Вера, – началось. Так я и знала».

Она вытерла руки и, понурив голову, зашла в кухню.

Мать уже стояла у плиты, мешая ложкой в огромной кастрюле. По кухне распространялся соблазнительный запах плова. У Веры рот наполнился слюной – с этими дурацкими ароматизаторами она пропустила обеденный перерыв.

Она уплетала за обе щеки плов с курицей, а мать сидела напротив, сверля ее строгим взглядом.

– Так что сказал врач?

Вера опустила вилку.

– Я совершенно здорова.

– Здорова? – Красивое, моложавое лицо Елены Олеговны напряглось.

– Да. Дело в Мите. Ему нужно серьезно лечиться.

– Я надеюсь, он понимает, что должен это сделать? – Елена Олеговна нервно забарабанила пальцами по столу.

– Нет. – Вера покачала головой и вздохнула. – Он не хочет.

– Что значит «не хочет»? Он обязан!

– Мама! – Вера отодвинула в сторону тарелку. – Он взрослый, самостоятельный человек. Мужчина. Я не могу его принудить.

– Но ты же так никогда не станешь матерью! – Елена Олеговна встала и заходила по кухне взад-вперед. – Нет, я не понимаю! – Она оживленно жестикулировала, словно доказывала свою любимую теорему. – Любой нормальный мужчина должен хотеть стать отцом.