Ныне, в период своего богатства и могущества, банда «Обезьянья рука» превратилась в маленькое государство, устроенное по тому же принципу, что государство большое. Сарухэй требовал, чтобы подручные именовали его «сёгуном». При главаре существовал «синъэйтай», личная гвардия, состоявшая из близких помощников-«<style name="not_supported_in_fb2_underline">хатамото</style>» и телохранителей-«гокэнинов». Их было немного, человек тридцать. Основная банда, несколько сотен головорезов, была разделена на полунезависимые «кланы», во главе каждого стоял свой «даймё». Некоторые из них ведали определенным видом деятельности — игорными домами, или борделями, или фальшивой монетой; другие орудовали на определенной территории. Половину своих прибылей кланы отдавали «сёгуну» — и попробовали бы только не отдать: отборные бойцы «синъэйтая» живо вразумили бы мятежников. Кроме того поддержка «сёгуна» была необходима каждому «даймё», когда тот затевал крупное дело, с которым не справился бы собственными силами.

Тацумаса, всегда справедливый к людям, даже если кого-то очень не любил, много раз говорил ученикам, что господин Тадаки — гений злодейства, настоящий масштабный акунин.

Врагами они стали не сразу — ведь делить им было нечего. Но однажды, несколько лет назад, Сарухэй явился к мастеру Китодо с почтительным визитом.

— Сиракаба-доно, — сказал гость после первого обмена вежливостями, — давайте соединим наши возможности и будем работать вместе. Мы станем настоящими хозяевами сначала этого города, а потом, быть может, и всей страны. При свете дня в ней будут править обычные сёгун с императором, а с приходом темноты — мы с вами. «Ночной император» Тацумаса, «ночной сёгун» Сахэй — каково?

И засмеялся. Чего-чего, а размаха Кровавой Макаке хватало.

К этому времени Тацумаса, конечно, уже испытывал к шайке «Обезьянья рука» глубочайшее отвращение, однако из учтивости выслушал предложение до конца.

— Вы знаете, как проникнуть в разные интересные места, ваши ловкие ученики подобны воде, просачивающейся в любые щели, — сыпал комплиментами Тадаки. — Если ваш человек откроет изнутри дверь моим людям, мы вынесем из купеческого дома или княжеского дворца всё, что там есть. Или, например, разнюхали вы нечто аппетитное — про перевозку ценного груза, про путь следования богатого каравана или еще про что-то — и сообщаете мне. Прибыль будем делить по-честному, пополам.

Он говорил долго. Тацумаса все время кивал, поддакивал «хай, хай» — в знак того, что ему всё понятно, но Сарухэй решил, что слушатель соглашается.

— Так по рукам? — сказал он в конце. — Выпьем церемониальную чарку для скрепления нашего великого союза. Предлагаю назвать его «Тацухэй» в ознаменование нашего единства и неразрывности. Видите, я готов поставить ваш иероглиф на первое место, вы ведь старше меня.

— При одном условии, — молвил Тацумаса, поблагодарив за оказанную честь. — Альянс будет существовать по принятым в нашей школе Трем Правилам и Одному Канону.

И объяснил, каковы эти принципы — на случай, если собеседник их не знал.