Но она была уверена, что отец понял бы ее.

Как бы низко ни было его положение в обществе, Линдон был начитан и образован.

А за прошедший год ей так отчаянно не хватало разговоров на интеллектуальные темы, которыми она наслаждалось, пока был жив отец.

Она надеялась, что беседа с Линдоном принесет ей истинную радость.

Ей всем сердцем хотелось иметь возможность поговорить с ним о Греции или о других странах, где он побывал.

В понедельник они с матерью возвратятся домой.

Она обожала свою мать, но была не в состоянии разговаривать с ней на любые отвлеченные темы.

Или даже обсуждать что-нибудь, что взволновало ее в прочитанной книге.

Ей казалось, что по возвращении домой мама снова станет безвольной и вялой.

Будет очень сложно пробудить ее от летаргии.

Никто не смог бы понять, как уныло и тоскливо они провели весь прошлый год.

И она приняла решение.

— Если вы… действительно хотите… пригласить меня, было бы восхитительно… пообедать… с вами… к тому же отправиться туда… верхом.

— Так мы и поступим. Вы легко найдете меня в загоне, где так внезапно появились вчера. Там никого не будет в этот час.

— Тогда я приду сразу же, как только все спустятся на обед.

На его лице отразилось удовлетворение. Тогда она спросила немного наивно:

— А… вы не думаете, что я поступаю… неправильно? Как-никак я не буду… меня никто не будет сопровождать.

В тот момент Мена забыла, что предполагалось, будто она — независимая и самостоятельная молодая женщина, которая сама зарабатывает на жизнь и отвечает за себя.

— Я обещаю вам, — ответил Линдон весьма серьезно, — что приведу двух лошадей достаточно солидного возраста, которые вполне подойдут для роли сопровождающих вас особ с той самой минуты, как вы покинете замок, и до тех пор, пока вы не вернетесь!

Мена радостно рассмеялась:

— Я уже вижу, как они мотают головами, если я веду себя ужасно, и, конечно, упрекают вас за то, что вы спровоцировали меня на… проказы!

— Я буду вести себя предельно деликатно и с соблюдением всех приличий, — пообещал Линдон.

Возвращались они галопом по той же дороге, и солнце казалось им ослепительным.

Госпожа Мэнсфорд рассказала дочери, как хорошо она провела этот восхитительный день.

— Ты должна увидеть питомник лекарственных трав, моя дорогая, — сказала она. — Когда я осматривала его, мне было так стыдно, что я столько времени пренебрегала нашим.

— Мы займемся прополкой, как только вернемся, мама. А что еще вы видели?

— Орхидеи! Как те, что я обычно носила в волосах, только они куда более роскошные и очень редкие. А персики в специальной теплице уже почти созрели!

Мена подумала, что ей еще так много всего надо бы узнать и увидеть, прежде чем они оставят замок.

Однако это может стать все менее выполнимым, если она будет проводить все свое свободное время с Линдоном и лошадьми.

Ее мать явно была очарована парком и садами.

Она даже не спросила Мену, чем та занималась все это время.

— Днем, — продолжала госпожа Мэнсфорд, — большинство гостей поехали на прогулку.

— И с кем поехали вы, мама? — спросила Мена.

— Герцог взял меня с собой в очень удобный фаэтон, а Алоиз была с двумя молодыми людьми, которые, на мой взгляд, явно увлечены ею.

— Вы не думаете, что она рассчитывала на общество… герцога?

Госпожа Мэнсфорд в ужасе посмотрела на дочь:

— Я даже и не подумала об этом! Я поступила неправильно, полностью завладев вниманием герцога?

— Нет-нет, конечно, нет, — поспешила успокоить ее Мена.