Питеру хотелось встать и, взяв мать за руки, поднять ее с кресла, а потом, прижав к груди, успокоить и отправить спать. Именно так он поступил в прошлый раз, после того как застал ее с Грантемом. Теперь, если ей требовалось прощение, его ей придется вымаливать у собственной совести, а не у него.

Кроме того, он еще не все ей сказал. А покончить со всем Питеру хотелось именно сегодня. Тогда завтра они, Бог даст, смогут начать жизнь с чистого листа.

Однако виконтесса его опередила.

– Пойми, Питер, – заговорила она, – ты не можешь жениться на его дочери. Это была бы какая-то ужасная, противоестественная ситуация.

Питер медленно вдохнул.

– Тогда как мысль о моем браке с Бертой вас почему-то не смущала, верно? – спросил он.

Мать ничего не ответила.

Однако здравый смысл вынуждал Питера отчасти признать ее правоту. Прошлое всегда будет стоять между ним и Сюзанной, и они всегда будут помнить, что их родители были любовниками, а его мать довела ее отца до самоубийства. Гораздо спокойнее было отпустить Сюзанну в Бат, а самому после Рождества отправиться в Лондон и с наступлением светского сезона заняться поисками невесты. В конце концов они с Сюзанной забудут друг друга, а вспомнив, лишь порадуются, что не стали в свое время искушать судьбу.

Однако уже несколько недель, с тех пор как он покинул Бат, никакие доводы здравого смысла не имели на него влияния. Он стремился к счастью и, если оно окажется невозможным, хотел по крайней мере не потерять себя в собственных глазах. Теперь он любые трудности, ниспосланные ему судьбой, готов был встретить с открытым забралом.

Возможно – даже скорее всего – Сюзанна ему откажет, но он не отступится от своего лишь потому, что решил тихонько, на цыпочках обойти своих драконов. Сюзанна уедет, но от себя ему никуда не деться. И он во что бы то ни стало должен был полюбить того, кто живет в его теле.

Ибо в настоящий момент ему не за что было себя уважать.

– Что до мисс Осборн, матушка, то тут только один вопрос, – произнес он, – а именно: захочет ли она в создавшихся обстоятельствах выйти за меня замуж? Она уже раз отклонила мое предложение.

Мать устремила на Питера пронзительный взгляд, в котором странным образом сочетались негодование и надежда.

– Мама, – сказал Питер, снова сделав глубокий вдох, – я хочу, чтобы Сидли наконец стал моим домом.

Виконтесса продолжала, не отрываясь, пристально смотреть на него.

– Он твой, Питер, – ответила она. – Если ты проводишь здесь мало времени, это лишь твоя вина. Ты знаешь, что я постоянно тебя звала.

– Именно потому, что имение всегда было скорее вашим, чем моим, я не приезжал сюда, – сказал Питер.

– Сидли твой по праву с самого детства, – возразила мать. – Я же просто содержала его в порядке для тебя. Я заботилась об уюте и красоте дома. Вот и сейчас решила кое-что обновить – и все для тебя.

– Но вы ни разу не спросили у меня, чего я хочу, – покачал головой Питер.

– Да потому что тебя никогда здесь не бывает! – воскликнула виконтесса.

И она была права.

– Мне следовало взять на себя управление имением сразу же по достижении совершеннолетия, – проговорил Питер, – но я не сделал этого по известным нам обоим причинам, в которые не стоит углубляться. У меня есть свои соображения о том, как нужно вести дела и какой должна быть жизнь в Сидли. Я хочу покороче сойтись с соседями, хочу часто принимать гостей и чтобы гости, получив у меня радушный прием, чувствовали себя здесь как дома. Я намерен тут поселиться.

– Питер… – Мать теперь уже вполне пришла в себя и опять напоминала прежнюю виконтессу.