Ну а в другом мире, над прямой Московской мостовой летела голова Винда, а под ним, развиваясь на ветру, нёсся плащ. Что касается Аши, то она летела на некотором расстоянии. Услышав, как внизу кто–то вскрикнул, Винд написал на ладони Эльрики:

«Выше!»

Девушка передала эти слова Крылову, и корабль немедленно исполнил пожелание Винда – поднялся ещё на двадцать метров. Теперь Винда уже едва ли можно было увидеть с мостовой.

Юноша доверялся чудесному яйцу. Оно тянула его руку туда, где находился ЧИП, и Винд передавал команды Эльрике. Писать каждый раз: «Право» или «Лево» было лишней тратой времени, и поэтому довольствовался чётко выведенными буквами «П» или «Л».

Но вот яйцо потянуло его вниз, Винд глянул туда, и увидел площадь, где двигалось в разных направлениях превеликое множество народа. Большинство из этих людей входило или выходило в сияющее здание, на котором выделялась красная буква «М».

Стало быть, на этот площади и находился ЧИП. Но спускаться на головы публике было бы опрометчиво, поэтому Винд выбрал огороженное, украшенное шариками и гирляндами дерево, которое возвышалось на краю площади. Теперь он аккуратно выводил на ладони Эльрике «правее», «левее», «чуть правее», «скорее же!», «теперь – вниз!»

Крылов безоговорочно исполнял его команды. К счастью, они уже успели отлететь от мира Ован–Тульбук на значительное расстояние, так что ничто не мешало его виражам в воздухе.

Итак, Винд опустился за ограждением, возле Новогодней ёлки. По счастливой, его спуск заметил только один мальчишка, который тут же доложил своей маме:

– А вон тот дядя с неба спустился…

Но его мама разговаривала по сотовому телефону, и ответила:

– Хватит болтать глупости… нет–нет – это я не тебе. Так что ты говоришь? – последние слова были обращены тому, с кем она общалась по сотовому…

Винд писал на ладони Эльрики:

«Теперь пусть Крылов медленно движется вперёд. Скорость – как у обычного пешехода».

Крылов повиновался, и Винд, касаясь полами длинного пальто асфальта, поплыл туда, куда тянуло его яйцо…

Вскоре Винд увидел того человека, которого искал. Оказывается, ЧИП стоял неподалёку от новогодней елки. Яйцо тянуло именно к нему, но и без яйца Винд понял бы, что это нужный человек – уж очень он выделялся из толпы…

У него было чрезвычайно заострённое, сухое и вытянутое лицо; нос прямо–таки выпирал, нависая над подбородком, где щетинилась небольшая бородка. Один висок был заметно больше другого, а скулы постоянно напрягались и подрагивали. Глаза – очень широкие, сияли тусклым светом; уши – выглядывали из–под меховой шапки и шевелились…

Казалось, заключенный в этом теле дух, был слишком велик для него; вот поэтому и само тело представлялось таким несуразным, таким странно раздутым изнутри.

Да – это был именно ЧИП, хотя, конечно, он и не помнил, что он ЧИП, правитель некоей империи в Многомирье, а думалось ему, что он – обычный человек из города Москва, и у него обычная человеческая биография.

ЧИП не просто стоял, он пристально разглядывал красочный шарик, ранее снятый им с новогодней ёлки. Вот ЧИП надавил на стекло через чур сильно, и шарик не выдержал, треснул. Тогда ЧИП выронил игрушку, раздавил её, и стремительно пошёл к вестибюлю метро.

Он шёл прямо, не обращая внимания на многочисленных, спешивших по своим делам граждан. И прохожие расступались перед ним, а потом озирались испуганно и недоумённо. Также они вынуждены были расступаться и перед Виндом, который следовал за ЧИПОМ.