Из ванной он вышел веселым и готовым к новому вылету. Правда, лететь сегодня ему бы никто уже не дал. Отлетал он на сегодня.

В соседней комнате слышались голоса, и это удивило Максимова, ведь он отлично знал, что там никто не живет. По крайней мере не жил до последнего времени. Стало быть, у него появился сосед. Надо бы с ним познакомиться. Будет с Кем вечерами поговорить.

Вот так и бывает. Одни из этого мира уходят, а другие приходят в него. Вечный круговорот жизни и смерти. Максимов подошел к окошечку доставки, нажал нужные кнопки и получил комплексный обед из четырех блюд. Повара Поселка готовили хорошо, а Максимов в глубине души был тайным чревоугодником, поэтому ел он неторопливо и с наслаждением. За едой его одолевали все те же мысли. Если ребята не погибли, Они оказались в лауне. А лаун штука коварная, он людей выпускает редко. В лесу можно найти тропинку, можно прижиться на необитаемом острове, при желании можно выбраться из сельвы и буша. Лаун жертвы не выпускает. Редчайшие исключения только подчеркивают незыблемость жестокого правила.

Настроение у него вновь испортилось, и компот, который всегда любил, Максимов так и не допил.

Посидел немного и понял, что наедине со своими мыслями ему оставаться не хочется. Поэтому он встал, натянул брюки и форменную рубашку и пошел знакомиться с новым соседом.

У двери соседней комнаты он остановился и вежливо постучался.

— Войдите, — сказали из-за двери. Максимов вошел.

Сосед оказался невысоким бородатым мужчиной лет тридцати пяти с внешностью вечного холостяка и тайного женского угодника. Бородка придавала новому хозяину комнаты внешность коварного соблазнителя, но вот глаза сразу выдавали неуверенность их обладателя в вопросах общения с противоположным полом. Почему они выглядели так, Максимов не смог бы ответить, но уж больно они были виноватые и печальные. Как у коровы, которую два дня не доили. Похоже, что сосед был чем-то расстроен. Это казалось немного странным, новичков после прибытия в Район одолевает любопытство, но никакие разочарование.

— Здравствуйте, — сказал Максимов. — Я ваш сосед. — Лев, — представился сосед. — Лев Крикунов.

— Летчик? — для очистки совести поинтересовался Максимов.

Не уверенный в себе человек летчиком быть не может, такие неуверенные глаза могли быть лишь у закоренелого гуманитария, который постоянно решает для себя, тварь он дрожащая или право имеет. Максимов не ошибся.

— Журналист, — со вздохом сказал новый жилец общежития.

Максимов едва не удивился вслух, но сдержался. В Поселке он видел всяких, а вот журналист появился впервые. Неужели наверху что-то изменилось и кем-то принято решение легализовать их деятельность в Районе? Бояславцев на такой шаг никогда бы не пошел. Представитель прессы в Районе был так же невозможен, как агент иностранной разведки или американский турист.

— Максимов, — представился он в свою очередь. — Михаил Николаевич, пилот. И ваш сосед, моя комната слева от вашей. Вы к нам надолго, Лев?

Журналист плюхнулся в кресло, сцепив пальцы рук в замок, некоторое время внимательно разглядывал собеседника, потом с едва уловимым надрывом в голосе негромко сказал:

Откуда я знаю? Может быть, навсегда. Горечь в голосе журналиста говорила о многом, но Максимов не привык торопиться с выводами.