Ксения вспомнила отца. Правда, насчет ума он так откровенно никогда не высказывался, однако предпочитал жить по указке сверху.

- В январе восемнадцатого, в самый разгар революционного террора, Патриарх Московский и всея Руси Тихон публично предал большевиков анафеме, - продолжал батюшка. - Он призывал безумцев опомниться, прекратить кровавые расправы. И утверждал, что все происходящее - не только жестокое дело, но поистине сатанинское, за которое последует огонь геенны в жизни будущей - загробной - и страшное проклятие потомства в жизни настоящей - земной. Патриарх Тихон знал, что говорил. Два тысячелетия христианской цивилизации... У Максимилиана Волошина есть такие чудесные строки: "А я стою меж теми и другими и всеми силами моими молюсь за тех и за других". Бог правду видит, да не скоро скажет. Революционеры - странные люди, мягко говоря. Сталин учился в семинарии, чтобы стать священником. И кем стал... А фамилия его жены - Аллилуева. Тоже из рода священника. И Дзержинский в молодости хотел стать ксендзом. Но возглавил Чека. Подобная история у Гитлера и Гиммлера. Из бывших монахов также часто получаются сомнительные личности, оставляющие темный след в истории. Рабле, Лютер, Григорий Отрепьев... Примеры красноречивые. И тут есть объяснение с точки зрения духовности: если уж человек дал обет монашества, он должен его выполнять, постриг - понимание своей ответственности. По сути бывший монах - нечто вроде сотрудника закрытого учреждения, который продает секреты за рубеж. Когда-то наука провозгласила, что разум и вера несовместимы. В нашем сознании осталась такая ложная альтернатива. И теперь мы, обретая веру, сразу отказываемся от разума и бросаемся в мистицизм. Другая крайность. А у русского человека, уже обогатившегося опытом богоотступничества, наивная вера невозможна - ему нельзя сохранить ее без ответов на последние вопросы.

Последние вопросы... сколько их, таких последних... которые Достоевский называл главными и самыми тревожными - о смысле жизни и смерти, о Боге и человеке, о свободе и происхождении из этой свободы добра и зла.

Ксения вспоминала, вспоминала, вспоминала...

В мире, где все и вся идет вразброд, брак - чудо на Земле, возможность для двоих, благодаря любви, стать единым существом, прекратить ссоры. Сколько в любви страдания, боли о несовершенстве человека, и ликования, что он так неповторимо прекрасен... Слепая? Да почему? Она видит, но не осуждает и не отрекается, плачет, если жизнь изуродована, и готова все исправить и исцелить.

Сашка... он сделал немало ошибок, да кто их не делал... Но главная - он словно отверг Ксенино прошлое, ее жизнь и попытался начать отсчет со встречи в Лавре. Забыл, что начинается любовь с души, а не с тела.

Любой юноша окружен мужчинами и женщинами, но когда он полюбит, то рядом с ним - его возлюбленная, а вокруг - люди. И позже, в браке, прежней девушки, которую ты любил, уже нет - значит, нужно влюбиться в свою жену. Это говорил Антоний Сурожский. Телесное единство двух любящих - не начало, а глубина и предел их отношений, и лишь тогда, когда два человека стали едины сердцем, умом, духом, их единство может раскрыться в телесном соединении. И оно тогда - не жадное обладание, не пассивная отдача, а самое настоящее таинство. После замужества жена подчиняется мужу в большей степени, чем родителям: "Оставит человек отца и мать и прилепится к жене своей, и будут два одною плотью".

- И развестись нельзя? - спросила как-то Ксения отца Андрея.