Его бледное лицо вспыхнуло радостью.

– Значит… Ты была нужна Эстер Литтл в качестве oubliette. Некоего временного безопасного убежища. Ну что ж, все ясно. Значит, все-таки ты! Использованная пешка, настолько незначительная, что, как ей казалось, мы о тебе попросту забудем. Итак, – он встал, закрывая собой выход, – Эстер, если ты все еще там, внутри, то мы тебя нашли!

– Послушайте, – запинаясь, сказала я, – если вы из MI5 и все это связано с той чушью, которую мне Хейди и Йен рассказывали насчет коммунизма, то я к этому не имею ни малейшего отношения. Они просто меня подвезли, и я… я…

Он вдруг подошел ко мне так близко, что я испугалась.

– Правда?

– Не подходите ко мне! – невольно почти взвизгнула я. – Я буду… буду… драться! Полиция…

– Будет поставлена в тупик тем, что творится в этом доме, принадлежащем бабушке Хейди. Двое мертвых любовников на лужайке в шезлонгах, тело несовершеннолетней Холли Сайкс… К тому времени, как тебя здесь обнаружат, судебным медикам придется поломать голову, распутывая причины этих загадочных смертей, особенно когда увидят, что тут явно совершено тройное убийство, а дверь во внутренний дворик оставлена гостеприимно распахнутой для лисиц, ворон, бродячих кошек… Представь, что здесь будет твориться после визитов этих милых тварей! Зато ты прославишься на всю страну. Самое страшное и кровавое преступление в Великобритании 80-х, которое так и останется нераскрытым! Наконец-то тебя настигнет слава.

– Отпустите меня! Я… я… уеду за границу, я… уйду отсюда. Пожалуйста!

– Мертвая ты будешь выглядеть просто очаровательно. – Бледный черноволосый тип улыбнулся как бы собственным пальцам, неустанно их разминая. – Человек, лишенный всяких принципов, сперва, пожалуй, позабавился бы с тобой, но я противник жестокости по отношению к бессловесным тварям.

Я услышала чей-то хриплый вздох. И в полном отчаянии взмолилась:

– Нет, не надо, пожалуйста, пожалуйста…

– Ш-ш-ш… – Он сделал пальцами какое-то вращательное движение, и мои губы, язык и горло лишились способности воспроизводить звуки. Бессильны были и мои ноги и руки, я чувствовала себя жалкой марионеткой с обрезанными нитями, которую за ненадобностью забросили куда-то в угол. Бледный человек сел рядом со мной на ковер, скрестив ноги, как древний сказитель; по-моему, он наслаждался этими мгновениями и был чем-то похож на Винни, у которого было примерно такое же выражение лица, когда он собирался меня трахнуть. – Ну, Холли Сайкс, каково это – знать, что через шестьдесят секунд ты будешь мертва и холодна, как какой-то гребаный булыжник? Какие картины возникают в твоем жалком мозгу насекомого перед неизбежным концом?

Глаза у него все-таки были не совсем человеческие. Вокруг как-то странно потемнело, словно надвигалась ночь, я дышала с трудом, словно легкие мои были заполнены… нет, не водой, а какой-то удушающей пустотой, и я вдруг поняла, что слишком давно не могу вдохнуть, я пыталась, но у меня ничего не получалось, и тот грохот, тот барабанный бой, что звучал у меня в ушах, совсем смолк, ибо сердце мое перестало биться. И откуда-то из наплывающей со всех сторон тьмы ко мне протянулась рука бледного человека, и он, слегка мазнув мне по груди тыльной стороной ладони, сказал: «Приятных сновидений, моя дорогая», и в голове мелькнула последняя мысль: «Что за странная дрожащая фигура возникла там, на заднем плане, далеко-далеко от меня, может, даже на расстоянии мили, и все же на дальнем конце гостиной?.