-  Потом, у него должно быть алиби. Ты не боись, все будет нормально. Тебе только машину отогнать…

    -  Я в город не смогу въехать. «Фольксваген», да еще последней модели и редкой расцветки - не «Жигули», меня на въезде в Москву свинтят. Лучше машину оставить на кольцевой дороге.

    -  Ага, чтобы ее там раскурочили! - вмешался в разговор Андрей. - Это супер!

    -  Ну, так отгони ее сам, - резко ответил я, и участковый заглох.

    -  Ну, что ты за человек! - набросилась на мужа Валентина Ивановна. - Ничего без меня сделать не можешь. Алеша, - обратилась она ко мне, - Веня правильно говорит. Вы здесь самый толковый, и у вас все получится. Вы только отвезете машину, а потом вернетесь. Ничего опасного в этом нет. Пока вы ездите, мы вас здесь будем ждать. Андрюше ехать в Москву никак нельзя, мы люди известные, тем более, из органов. Андрюшу могут узнать, и у всех будут неприятности. Вас же никто не знает, вы быстренько съездите и сразу назад. Я вижу, вы согласны! Что я тебе говорила! - добавила командирша, победно глядя на мужа.

    Из всей компании, кажется, только Ольга не участвовала в заговоре. Во всяком случае, она явно не понимала, что здесь происходит, и удивленно смотрела на родителей жениха.

    Пока Валентина Ивановна распиналась передо мной, я внимательней, чем раньше, просмотрел милицейскую ориентировку. После примет «преступников» там был перечень их предполагаемых преступлений. Кроме убийства охранников, «перестрелки» в пансионате, где все перевернулось с ног на голову, и инцидента на дороге с нашим вооруженным нападением на мирных отморозков, все остальное было чистой выдумкой. Рисовался образ чрезвычайно опасной, вооруженной автоматическим оружием бандгруппы. Думаю, ни у какого милиционера не возникло желание рисковать жизнью при задержании таких монстров. О стрельбе на поражение в документе прямо не говорилось, но предполагалось.

    -  Значит, говорите, отогнать машину и вернуться. А что потом? - задумчиво спросил я, вглядываясь в открытые, искренние лица семейства Круговых.

    -  Потом все образуется. У Вени большие связи, да и он сам не последний человек в МВД. Кому надо замолвит словечко, и все образуется, - затараторила Валентина Ивановна. - Вам, Алешенька, совершенно ничего не угрожает. Какое у вас красивое имя! Мы вам так благодарны за то, что помогли Андрюше! Родительская благодарность дорогого стоит! Вы нам теперь как родной!

    -  Пожалуй, - начал соглашаться я. - А куда отогнать машину?

    -  Да здесь недалеко, проедешь МКАД, доедешь до Можайки, по ней до Поклонной горы, а там… - стал было объяснять воодушевленный переговорными талантами жены Вениамин Ананьевич.

    -  Вы все это лучше напишите, а то я не запомню, - перебил я.

    -  Ты чего, зачем это писать. Так не делается. Напишешь пером, не вырубишь топором.

    -  Не запомню, - бескомпромиссно заявил я, - что поделать, коли такой тупой уродился. К тому же, вы же знаете, у меня эта, как ее, амнезия.

    -  Но как же, - растерянно заговорил Кругов, - как же так писать, это все-таки документ. В таких обстоятельствах мало ли что может случиться!

    -  Пусть Олюшка своей рукой напишет, ей же не трудно, - вмешалась в разговор умнейшая мамаша. - Олюшке можно.

    Я только диву давался такой простоте и эгоизму. Даже Андрею стало неловко, он подошел к окну и стал что-то рассматривать снаружи.

    -  Ладно, Ольга так Ольга, - легко согласился Вениамин Ананьевич.