У Аарона Моисеевича оказалось тяжелое, бульдожье лицо и удалой, воинственный нос. Я назвался, и он пригласил пройти в единственную комнату его маленькой квартиры. Жил Гутмахер более чем скромно, ютясь, в прямом смысле, между книжными стеллажами.

    -  Ну и что такое срочное вам потребовалось узнать о времени? Надеюсь, не о конце света? - улыбнувшись, спросил он, давая мне время осмотреться, но не приглашая сесть.

    -  Я слышал, что вы разбираетесь в механике времени, - ответил я, не принимая шутливого тона. - Я недавно вернулся из прошлого, и меня уже тянет назад.

    -  Ну, вы в этом не оригинальны, меня тоже тянет в прошлое. Где мои семнадцать лет!

    -  Там же, где и мои. Однако, у меня немного другая проблема. Вы не против? - спросил я, вытаскивая из полиэтиленового пакета бутылку коньяка и закуску. - Если вам будет интересно меня слушать, то разговор у нас будет долгий.

    -  Вы уверены? - по-прежнему насмешливо спросил Гутмахер.

    -  Уверен. Несколько дней назад я вернулся из далекого прошлого.

    -  Даже так? Ну, тогда садитесь. Любопытно будет узнать, что там новенького.

    Я без спроса сдвинул на письменном столе книги и бумаги на дальний край и выставил свои гостинцы.

    -  Мы можем посидеть на кухне, - недовольно, предложил хозяин, - здесь я занимаюсь другими делами.

    -  Извольте, - церемонно согласился я, опять собрал припасы и, не спрашивая разрешения, отправился на кухню.

    Аарон Моисеевич, поняв, что имеет дело с обычным психом, обреченно последовал за мной. Кухни во всех домах этого типа были крохотные, в Гутмахеровской едва помещались холодильник и небольшой стол. Я без спроса взял с открытой проволочной сушки несколько тарелок. В полном дискомфорте с убогостью обстановки они были почти антикварные, прекрасного гарднеровского фарфора.

    -  У вас редкая посуда, - сказал я, раскладывая на них закуску, - настоящий Гарднер!

    -  Вы разбираетесь в фарфоре? - спросил хозяин.

    -  Постольку поскольку. Как-то уже приходилось видеть изделия этого аглицкого предпринимателя. Прекрасная работа!

    -  Да, пожалуй, - не без легкой горделивости, согласился он. - Итак, я вас слушаю?

    -  Так случилось, что я оказался в прошлом, - привычно начал я свою невероятную повесть.

    Гутмахер слушал, уткнувшись носом в воротник свитера, ничем не выказывая своего отношения к рассказу. Я говорил, избегая ненужных деталей, схематически повествуя о случившемся.

    Когда кончил, он поднял глаза и внимательно посмотрел на меня.

    -  Вы-то сами всему этому верите?

    То, что он сам не поверил ни единому моему слову, было понятно и без комментариев. Пришлось документально подтверждать свои слова:

    -  Мне сложно что-либо доказать, никаких материальных свидетельств у меня нет, впрочем, если вас устроит, вот мой фальшивый паспорт, выписанный в девятнадцатом веке, а это партбилет члена РСДРП( б) 1908 года.

    Я положил перед ним документы и, пока он их разглядывал, разлил коньяк по фарфоровым чашкам.

    -  Любопытно, - сказал он, - действительно, бумага довольно свежая. - Если вы настаиваете на подлинности этой истории, то позвольте задать вам несколько вопросов.

    -  Извольте, - манерно, в духе девятнадцатого века, согласился я,

    Гутмахер поднял свою чашку, чокнулся со мной, как-то задумчиво выпил коньяк и начал экзамен по истории Российской империи.