— В обозе были ее родители?

— Не ведаю про то, госпожа, как есть не ведаю. А только денька через три опосля того девка эта как раз в село и пришла. Говорить совсем не говорила, токмо плакала все время. Ну, люди у нас добрые, пригрели…

— Живет у кого?

— Да живет-то… — управитель замялся, — живет-то она, почитай, одна. У всех детки свои, кому ж приблудную в дом брать на ум придет-то? Есть тут хижинка за околицей, пустующая уж лет так двадцать, туда девку и поселили. Ну и помогали, кто чем может…

Волшебница снова пробежала взглядом по девчушке. Было совершенно очевидно, что сердобольные и щедрые жители села не слишком пеклись о сироте. Да и еду, вне всякого сомнения, если и давали — то лишь за какую-нибудь работу. Гусей пасти, воды натаскать, белье постирать… А уж чтобы приодеть — так эта мысль ни в чью голову явно не пришла.

— Зовут-то ее как?

— Эта… кто ж ее знает-то… Приблудой все и кличут…

Управитель выглядел пристыженным. Нет, вряд ли он был вконец испорченным человеком, по крайней мере сейчас чувствовал себя в достаточной мере неловко. Но все же душа его зачерствела — как и у многих в этом селе. Лейра бывала в местах, где осиротевшую девочку непременно взяли бы в какую-нибудь семью, растили бы наравне с родными детьми.

Нельзя сказать, что волшебница испытывала к девчушке какую-то особую жалость. Мало ли бездомных детей в Инталии — пусть и меньше, чем в иных государствах. Все-таки прекрасная Инталия не зря считается лучшим местом для жизни, власть Святителя не слишком тяжела. И все же жалеть каждого — никакой жалости не напасешься. Орден должен делать свое дело, не размениваясь на мелочи. Если бы не эта голубизна в ауре, девочка вернулась бы в свою хижину, наверняка сырую, холодную и невероятно бедную, и там бы и осталась… пока не умерла бы от какой-нибудь болезни, не имея даже мелкой монеты, чтобы заплатить знахарю за травяной сбор.

Но сейчас ей повезло.

Попечительница задумалась, перебирая в памяти то немногое, что знала о древней магии истинного имени. По большому счету, она даже не слишком верила в то, что имя может изменить судьбу человека, тем более имя, данное не родителями. Но почему бы и не попробовать? Хотя заклинания, пробуждающие силы истинного имени, давно ушли в небытие, но некоторые обрывки старинных правил именования остались в летописях. Пусть и мало кто те летописи читает, пусть детям дают бесполезные имена в честь родных, героев или правителей, тщетно надеясь, что имя позволит ребенку повторить славную судьбу. Не все так просто…

Истинное имя включает в себя очень многое. Будучи выбранным мудро, оно сопровождает человека всю жизнь, отводя невзгоды… а если ошибиться, то несчастный будет просто притягивать к себе горести и болезни. Быть может, с этой точки зрения случайные имена и к лучшему, в них нет силы — ни доброй, ни злой.

«Ну что ж, попробуем…»

Определить возраст девочки с точностью до месяца было не так уж сложно. Конечно, в идеале надо было бы знать день и час рождения, но увы… для этого Попечительнице пришлось бы приложить столько сил, что о поиске придется забыть. Цвет глаз… Цвет волос… когда ребенку дают имя, всегда приглашают волшебницу, ибо сложно у новорожденного угадать истинный цвет волос, который проявится много позже. Волосы у девчонки, кстати, неплохие, цвета спелой пшеницы, и хорошо сочетаются с зелеными глазами. Да, волосы многое могут сказать — например, что раньше она не голодала… вот вымыть бы их не мешало.

— Поговори со мной, девочка.

— Что… что я должна сказать, госпожа?

— Все, что угодно, — чуть поморщилась Лейра.