– Как только приедет, начнем снимать, – радовалась свекровь. – Ну мы и развернемся. Успех, узнаваемость, вкус порока… я уже иду.

Ката поднялась к себе. В коридоре она столкнулась с курившим мужиком.

– Вы кто?

– Степаныч, – нехотя ответил верзила.

– А что делаете возле моей комнаты?

– Да, – он махнул рукой и выругался. – Кабель искрит, заменить надо.

Влетев к себе, Катка сразу же заметила две камеры. Одна висела над самой кроватью, вторая в углу.

– Эй, Степаныч, а они точно не работают?

– Пока нет.

Мужик сплюнул на пол и потопал вниз.

Копейкина бросилась в ванную за тряпкой. Ничего себе манеры. Если и дальше дела пойдут в таком духе, коттедж превратится в большую помойку.

– Может, я сплю, и мне снится кошмар? – Ката встала у зеркала. – Ну давай, просыпайся, – говорила она своему отражению. – Это ведь сон, правда?

– Канделария Хуановна, – послышался зычный голос свекрови, – дадите потом примерить платье?

– Нет, это не сон, это жуткая реальность. А точнее – реалити-шоу.

Единственная мысль, которая хоть как-то согревала душу, так это заверения Геннадия, что шоу будет идти по каналу в записи. Катка понятия не имела, как снимают другие шоу, но искренне надеялась, что Агафонов говорит правду.

Вечером в спальню ворвалась свекровь:

– Не терпится выслушать твое мнение касательно предстоящего шоу.

– Вы его прекрасно знаете.

– Как тебе Сильвестр и Рудольф?

– Никак.

– Что, вообще? Ну, Рудольф, конечно же, козел, а вот Сильвестр – мужчина в самом соку. Ему пятьдесят один год, и он холостой.

– Мне казалось, он ваш муж, – попыталась съязвить Катарина.

Не уловив сарказма невестки, Розалия продолжала тараторить:

– Канделария Хуановна – чудо! Такая тупая старуха! Идеально подходит на роль сумасшедшей.

– Вы не подумали, как мы все объясним Андрею?

– А при чем здесь Андрей? Он в командировке, в ближайшие пару месяцев домой не вернется.

– Шоу начнут транслировать по телевидению.

– Господи, мы, считай, уже суперзвезды, а она беспокоится о ерунде. Да Андрей на седьмом небе окажется, узнав, что его жена стала знаменитой.

– Или в принудительном порядке отправит всех нас на лечение в специализированную клинику.

– Дора мне не понравилась – слишком тихая, – перевела разговор Розалия.

– Тихая? Она же экстремалка. Так сказал Агафонов.

– По роли да, а в жизни скучнейшее существо. Я спросила у нее, в каких клубах она любит зависать, так девка едва воздухом не поперхнулась. Заявила, что в ночные клубы не ходит. Идиотка. Зачем тогда в проекте участвовать согласилась? А вот Дорианчик – паренек современный. Чувствую, с внучком мы поладим. Мне, правда, непонятно, для чего его делать ботаником, но Генке видней.

– Кстати, как его настоящее имя?

– Дориан. И Сильвестр с Рудольфом играют без псевдонимов.

– А мы?

– Разумеется, останемся под своими именами.

– Нас засмеют, – твердила Катка, – как пить дать засмеют. Я же потом постесняюсь на улицу выйти.

Розалия направилась к двери:

– Завтра особо в постели не валяйся, к восьми обещали подъехать ребята.