Коху не нравился этот офицер. И потому он решил его поторопить:

— Чего вы хотите от меня?

— Совместных действий.

— Вот как?

— Пришло время. Когда мы с вами можем быть союзниками, герр гаулейтер. Вас волнуют советские партизаны, которых стало слишком много в последнее время. Это волнует и центральный провод ОУН и штаб УПА. Мы можем помочь.

— Ваш командир господин Боровец? Не так ли? — спросил Кох.

— Да. Тарас Боровец, генерал-хорунжий УПА.

— В 1942 году ваш генерал вел переговоры с большевиками на хуторе Старая Гута. Как видите, полковник, нам это известно.

Драгулец хорошо знал про эти переговоры, ибо сам был участником встречи с представителями советских партизан. Тогда в составе делегации прибыли Боровец, Пилипчук, Рыбачок и он Драгулец. Советскую делегацию возглавлял полковник Одинцов…

* * *

Одинцов высказался первым:

— Все мы слышали об успешных действиях господина Боровца против гитлеровцев. Но действия ваших отрядов могут быть более эффективными если бы мы объединили наши усилия в борьбе против общего врага.

— Что пан полковник предлагает конкретно? — спросил Боровец.

— Вы можете перейти в подчинение Центрального штаба партизанского движения.

— В подчинение вам?

— Не мне. А центрального штаба.

— Но здесь этот центральный штаб, представляете вы, пан полковник?

— Сейчас я веду переговоры от имени Центрального штаба. Я полковник НКГБ Одинцов.

— А что конкретно вы можете предложить?

— Амнистию всем участникам украинских формирований, которые возглавляете лично вы, господин Боровец.

— Амнистию?

— Именно так. Естественно, при условии полного прекращения наших взаимных столкновений и совместных действиях против немцев.

— Я не против прекращения военных действий между нами, пан полковник. С этим мы сюда и прибыли. Мы можем заключить союз и скоординировать наши действия для более успешного противостояния гитлеровцам.

— Но скоординировать наши действия нужно со Ставкой в Москве.

— Мы предлагаем союз против немцев. И мы готовы заключить с СССР мир и военный союз против Германии. Но для этого СССР должен признать суверенность УНР.

— Такие серьезные вопросы я решать не уполномочен.

— Я и не требую того, пан полковник. До момента окончания политических переговоров мы готовы заключить перемирие с вооруженными силами СССР и придерживаться нейтралитета.

— Я сообщу своему руководству о ваших требованиях. Но вы готовы пойти на совместное с нами вооруженное восстание против немцев, господин Боровец?

— При условии, что мы продолжим решать политически вопросы на дальнейших переговорах, пан полковник…

* * *

Драгулец ответил Коху:

— Такие переговоры действительно велись летом 1942 года. Я не стану этого отрицать. Но никаких серьезных соглашений между нами и СССР достигнуто не было.

— Но вы договаривались воевать с немцами!

— Однако, герр гаулейтер, очевидно, не знает, что в феврале 1943 года мой предшественник на посту начальника штаба УПА-Север полковник Щербатюк был захвачен советскими партизанами и расстрелян. И через неделю после этого события УПА официально вступила в открытую борьбу на два фронта, против СССР и Германии.

— Но заявление это пока не имеет почти никаких реальных подтверждений действием! — сказал Кох.

— Пока серьезных стычек с советами у нас было мало.