Глаза Бена быстро привыкли к почти полной темноте — маленькая лампа на стойке в дальнем углу помещения отбрасывала лишь крошечный кружок света, — и он увидел, что там имелась парадная дверь и еще один коридорчик, ведущий к номерам постояльцев.

Узкая лестница в углу вела, очевидно, к номерам, расположенным наверху. В вестибюле не было ни одного окна, а это означало, что он укрыт от пуль по крайней мере на несколько секунд.

С другой стороны, из-за отсутствия окон Бен был лишен возможности узнать, куда побежал убийца: к парадной двери или в обход здания. Убийца Питера не мог не заметить, что один из его “объектов” ушел, и обязательно должен был броситься к какому-нибудь из выходов. Бен, естественно, не знал, сколько их было. Поэтому у него была ровно половина шансов на то, что ему удастся уйти через парадную дверь.

Пятьдесят на пятьдесят.

Такое соотношение Бена не устраивало.

А что, если убийца не один?

Если их несколько, они наверняка взяли под контроль все входы и выходы из здания. Но, как бы там ни было, один или несколько убийц поджидали снаружи, о том, чтобы удрать через парадный или черный ход, не могло быть и речи.

Из столовой послышался истошный вопль: хозяйка вошла в комнату и увидела там омерзительную сцену страшного преступления.

Добро пожаловать в мой мир, мадам.

Бен услышал тяжелые шаги наверху. Постояльцы начали просыпаться.

Постояльцы. Сколько их могло быть?

Бен кинулся к двери и задвинул тяжелый стальной засов.

Ступеньки заскрипели под тяжелыми, но торопливыми шагами, и на лестнице появилась неповоротливая фигура какого-то толстяка. На нем был явно накинутый впопыхах синий халат. Лицо мужчины выдавало сильный испуг.

— Was gent hier vor? — крикнул он.

— Позвоните в полицию, — по-английски крикнул ему Бен. — Polizei... телефон! — он указал на телефонный аппарат, стоявший на стойке.

— Полицию? Кто-то пострадал?

— Телефон! — злобно повторил Бен. — Быстрее! Кто-то убит!

Кто-то убит...

Толстяк неловко покачнулся, как будто его толкнули в спину, но тут же метнулся к стойке, схватил телефонную трубку, чуть-чуть помедлил, дожидаясь гудка, и принялся набирать номер, затем быстро и громко заговорил в трубку по-немецки.

Где же теперь мог находиться стрелок? Или стрелки? Может быть, он уже ворвался внутрь и ищет его, чтобы сделать с ним то же самое, что только что сделал с Питером. Ему могут попасться на пути совершенно не причастные к чему бы то ни было постояльцы... но ведь это не остановит его, не так ли? Бен хорошо помнил бойню, учиненную убийцей в Цюрихской галерее.

Толстый швейцарец положил трубку.

— Sie sind unterwegs, — сказал он. — Полиция выехала.

— Они далеко отсюда?

Мужчина уставился было на него, но тут же понял вопрос.

— Чуть дальше по дороге, — сказал он. — Совсем рядом. Что случилось? Кто был убит?

— Вы не можете его знать.

Бен снова повернулся, на сей раз в сторону коридора, ведущего в столовую, но в тот же миг оттуда с воплями ворвалась хозяйка гостиницы.

— Er ist tot! Sie haben ihn erschossen! Dieser Mann dort draussen — Dein Bruder, er wurde ermordet!

Неужели она почему-то решила, что Бен убил своего родного брата? Безумие.

Бен ощутил, что его желудок сжало резким болезненным спазмом. Он чувствовал себя, как в тумане, на него наваливался ступор, и тут он внезапно полностью осознал, что сейчас произошло и насколько ужасным было случившееся. Постоялец кричал на хозяйку по-немецки; Бен не понимал почти ничего. Внезапно он сорвался с места и кинулся в коридорчик, который, как он предполагал, вел к черному ходу.