Женщина что-то кричала ему в спину, но Бен не остановился. К истерическим взвизгиваниям хозяйки присоединился пронзительный вой полицейской сирены, который с каждой секундой становился все громче. Судя по звуку, ехал только один автомобиль. Но этого было вполне достаточно.

Остаться или убежать?

Ими подкуплен, наверно, каждый второй полицейский, сказал ему Питер перед самой смертью.

Он выбежал в коридор, резко повернул направо за угол и заметил маленькую крашеную деревянную дверь. Распахнув ее, он увидел деревянные полки, на которых было аккуратными стопками сложено белье.

Сирена звучала теперь очень громко, и сквозь ее вой пробивался хруст гравия под колесами автомобиля. Полиция подъехала к парадному входу.

Бен пробежал в конец коридора, где была еще одна деревянная дверь. Судя по находившемуся рядом с дверью маленькому окну, закрытому жалюзи, дверь выходила наружу. Он повернул замок, потянул за ручку, но дверь, видимо, разбухла и не поддавалась. Он дернул еще раз, посильнее, и на этот раз дверь открылась.

За пределами дома теперь наверняка безопасно: полицейские сирены не могли не спугнуть бандитов. Никто не стал бы прятаться в густом, но очень маленьком лесочке, опасаясь быть пойманным. Бен прыгнул в кусты, зацепился ногой за виноградную лозу и всей тяжестью грохнулся на землю.

“Боже мой! — думал он. — Быстрее, быстрее! Любойценой нужно скрыться от полиции. Ими подкуплен каждый второй полицейский”. Он поспешно вскочил на ноги и рванулся в черную, как смоль, ночь.

Сирена смолкла, и теперь слышались крики — мужские и женские голоса, и топот ног по гравию. Бен на бегу старался отводить ветки от лица, но все же одна больно хлестнула его, чуть не зацепив глаз. Но он не решился замедлить шаг и все так же проламывался почти вслепую через густые кусты, нырял на ощупь в узкие проходы и пролезал, согнувшись в три погибели, по туннелям, образованным нависавшими ветками. Он зацепился брюками за какой-то сук, кажется, вырвал клок из штанины, но даже не пощупал порванное место ладонью. Его руки были ободраны и кровоточили. Но все так же механически, ни о чем не думая, он ломился через кусты и деревья, пока не оказался на укромной полянке, где все еще стоял грузовик Питера.

Он открыл водительскую дверь — слава богу, она оказалась незапертой — и, конечно же, не обнаружил на месте ключа зажигания. Пощупал под ковриком ни полу. Нет. Под сиденьем. Тоже нет.

Почувствовав, что его охватывает паника, Бен несколько раз резко вдохнул и выдохнул, пытаясь заставить себя успокоиться. “Конечно, — подумал он. — Я забыл, что кое-что умею”.

Нащупав пучок проводов под приборной доской, он вытащил его и в просачивавшемся в кабину слабом свете из окон гостиницы всмотрелся в их путаницу. “Надо уметь заводить машину без ключей, — как-то раз сказал им с Питером их любимец Арни, управляющий имением. — Может быть, этот навык никогда в жизни вам не пригодится. Но если вдруг понадобится, то вы порадуетесь, что когда-то научились этому”.

Ему потребовалось несколько секунд на то, чтобы, соединив два провода, включить зажигание, и мотор заработал. Задним ходом он выехал с поляны на темную дорогу. Нигде не было видно никаких фар. Он нажал на акселератор; непрогретый старый мотор грузовика закашлялся было, но тут же заработал ровнее, и машина покатилась по пустынному шоссе.

Следующее утро оказалось холодным и мрачным. Туман тусклой пеленой окутал порт, и видно было не более чем на десять футов перед собой.

Роберт Мэйлхот, одетый в синий костюм, лежал на стальном столе мертвецкой. Кожу на лице и руках густо покрывала резкая розовая косметика, наложенная мастерами из похоронной фирмы.