Две конные армии сближались, сначала шагом, потом рысью, а под конец кони перешли на галоп. Копья медленно опустились и две стальные волны ударили друг в друга. Звон стали о сталь, крики ярости и хрипы коней слышались далеко от места битвы.

Хоть Хур Хан и Берриан старались сойтись друг с другом, у них это не получилось. Два предводителя разошлись на считанный десяток ярдов, синхронно поразив воина перед собой. Обоим стало не до поиска главного врага.

Никакой тактики в этом бое не было. Простая честная драка на чистом оружии, даже луки остались в налучах. Только копья, мечи и топоры. Воины Берриана серьёзно уступали в численности а в умении и ярости их противник им не уступал. Численность и стала решающим фактором.

На исходе пятого часа, воин-поэт со своими уцелевшими людьми оказался в окружении. Не более семи тысяч воинов осталось у него под рукой. Практически все они были ранены и лишились коней. Битва стихла на мгновение, и к ним выехал сам повелитель эльфов:

— Берриан, сдайся, — голос Хур Хана был, как обычно, тверд и громок, — вы проиграли, ни к чему больше проливать кровь народа. Сдайся и прими свою смерть, обещаю, что твои люди смогут уйти.

— Если тебе нужен мой меч, Хан, приди и возьми его! — воины Берриана встретили эти слова громкими криками.

— Хорошо, изменник. Я иду. А вы, последовавшие за Беррианом, знайте. Я простил вас от лица всего народа травы. Когда я убью вашего предводителя, а я его убью, каждый из вас волен поступать, так как хочет. Вы можете уйти, без коней и оружия. А можете вновь стать частью Народа. Решать вам.

— Достаточно слов, Хан, давай покончим с этим.

Хур Хан легко спрыгнул с коня и сделал несколько шагов вперёд. И свои и чужие удивились, насколько легко он двигался. Как будто и не дрался он пять часов не на жизнь, а на смерть, Берриан, напротив, был ранен и устал. За день под ним дважды убивало коней, а левая рука практически не слушалась. НО да же в этом состоянии он представлял смертельную опасность.

— Я вижу, ты ранен, Берриан, — сказал Хур Хан и отбросил щит, — нападай и пусть нас рассудит судьба, — до встречи с Примой, он наверняка сказал бы «пусть нас рассудят боги», но девушка посеяла зерна сомнения в душе повелителя эльфов, поэтому он промолчал про богов.

Изменник ничего не ответил, а просто сделал молниеносный выпад мечом. Хоть и раненый, Берриан представлял собой смертельно опасного врага, он не зря являлся обладателем самоцветной уздечки. Его стремительный удар едва не достиг своей цели, если бы Хур Хан не сделал шаг в сторону, он пал бы с пробитой насквозь грудью.

Несколько минут поединщики яростно рубились, при этом, сначала атаковал Берриан а его противник только защищался. НАконец. воин поэт понял что происходит. Его просто изматывали, пользуясь его ранением. С каждой минутой, с каждым ударом и движением у него оставалось всё меньше и меньше шансов на победу, еще чуть чуть и сил совсем не останется. Собрав волю в кулак и стиснув зубы Берриан пошёл в последнюю атаку. Или она увенчается успехом или он умрёт.

Изменник атаковал, ничуть не заботясь о защите, пару раз он даже едва не достал своего врага. НО вс же не достал и окончательно выдохся.

— Сдайся, Берриан. Всё кончено!

— Никогда! Я не доставлю тебе такой радости, — закричал он, — ты не убьёшь меня, проклятый Хур Хан!! И никто из твоих прихвостней не сделает это! Я сам!

С диким, нечеловеческим криком он отбросил меч и вытащил из-за пояса длинный нож, которым перерезал себе горло. Кровь потоком хлынула на его панцирь, изменник сделал пару шагов в сторону своего врага и рухнул как подкошенный.