– Ну? А дальше?

– Дальше пока не очень.

– Ну прочти дальше.

ТПЭМИД ЧНБНТНУИВН

– Дайте текст, – сказал Никитин.

Он поводил пальцем по бумаге, потом поднял голову.

– Почему у вас ДНЕПРОДЗЕР перерыв ЖИНСКЕ?

– А тут, видите ли…

– Вижу. Ясно вижу. У вас сука не влезла, и вы ее пропустили. Так? «…Около Дома Захара Ефимовича, Рыжую Суку Жучку…» А у вас просто Жучку. Почему? Потому что не лезет? Потому что получится ДНЕПРОДЗЕР С ЖИНСК?

– Но там могла быть ошибка. Остальное сходится.

Никитин встал.

– Ерундой занимаетесь, Воронов!

– Андрей Александрович, это не может быть случайностью, это не простое совпадение… а СУКА как раз описка отправителя, – Воронов был очень бледен. – Не «рыжая сука Жучка», а просто «рыжая Жучка» – и все сходится. А возможно, это добавочная защита шифра. Андрей Александрович, надо запросить Днепродзержинск. Есть ли там П. Мовензон?

– Мовензон есть везде, а что такое: ТПЭМИД ЧНБНТНУИВН? Ерундой занимаетесь!

Никитин резким жестом отогнал клуб дыма:

– Это не работа, товарищи! Кто это открытие сделал?

– Хайло!

– Ерундой занимаетесь, товарищ Хайло! Продолжайте поиск!

Глава 4

Комната свиданий № 317

У второго подъезда стоял Олег Помоев в синем блейзере и брюках цвета близкого к оранжевому, но с сереньким завитушечным рисунком по диагонали. Никитин выбежал из дверей и застыл как вкопанный. – Я ведь говорил, Олег Иванович, я ведь заранее говорил, – плачущим голосом проскрипел Никитин. – Обычный серый костюм – двойка, производства ГДР. Галстук нейтральный, с тонкой красной полосочкой. И все! И все дела, Олег Иванович. И у Марии Игнатьевны есть эти костюмы, и я ее предупреждал, и вас там ждут… – У нее размера моего нет. Все разобрали. Самый ходовой размер, – Помоев вертел головой, оглядывал синий блейзер, пожимал плечами. – Этот нормально вроде сидит.

Никитин почувствовал, что у него заныли сразу два зуба – сверху и снизу.

– Слушайте, Помоев! Значит так, быстро наверх и взять у Марии Игнатьевны макинтош. Серый или бежевый. Только не черный, чтоб людей не пугать. Длинный. Обязательно длинный, до ботинок. И снимать макинтош нигде не будем. Договорились, Олег Иванович?

– Жарко будет в макинтоше.

– Жарко. А вам еще за ним наверх бежать, и у вас на все четыре минуты.

Действительно, припекало крепко. Внутренний двор был втиснут между высокими зданиями, которые обступили его с трех сторон. С четвертой стороны шла глухая стена, украшенная поверху пятью нотными линейками колючей проволоки. Солнце уже отклонилось от зенита и теперь било не в темя, а прямо в глаза сквозь проволоку над стеной. Двор казался глухим – ни выхода на улицу, ни выезда. Но это только казалось.

За левым выступом дома была арка, за аркой туннель и в конце его пост и автоматически открывающиеся ворота.

Никитин предъявил на посту документ и вышел через боковую дверь на улицу. В тенечке под деревьями стоял зеленый «жигуленок». Из-за угла (сообразил – через пятый подъезд быстрее), путаясь в длинном плаще, бежал Помоев. Никитин сел за руль. Олег Помоев, неловко и как-то по-бабьи задирая подол, влез на соседнее сиденье.

Рванули с места. Времени было в обрез.

– Меня зовут Евгений Михайлович, его – Михаил Зиновьевич, – втолковывал Никитин, ювелирно втискивая машину между трамваем и гигантским контейнеровозом.