— Понимаю, — сказал он, — я все равно вернусь завтра в Техас. А сегодня можно пригласить вас на танец?

— Конечно, — она раздавила сигарету в пепельнице, — идемте танцевать.

И легко поднялась с места. Обед так и стоял нетронутым на столе. Они танцевали молча, несколько отстраненно друг от друга. Потом они говорили о качких-то незначительных вещах, но к главной теме своей встречи не возвращались. Через полтора часа, когда начало уже темнеть, она отвезла его в отель.

— Надеюсь, вы поняли правильно мои мотивы, мистер Кемаль, — невозмутимо сказала Сандра, глядя перед собой.

— Я постарался их понять, — вздохнул он, выхода из машины, — всего вам хорошего, Сандра.

— До свидания, мистер Кемаль.

Она уехала, не оглянувшись. Он стоял и смотрел, как ее автомобиль исчезает вдали. Потом повернулся и пошел в отель. Но в номер не поднялся. Зайдя в бар, он попросил налить ему двойную порцию виски. И когда бармен поставил перед ним стакан, он долго и мрачно смотрел на него. Затем, расплатившись, пошел наверх, так и не дотронувшись до виски.

В эту ночь Сандра не спала. Стоя у окна, она смотрела на звезды. Никто не мог видеть ее лица, но если бы даже увидел, никто бы не поверил увиденному. Она плакала. Нет, она плакала не из-за приехавшего симпатичного незнакомца, оказавшегося мужем ее подруги. Она плакала, вспоминая собственного мужа, так нелепо погибшего два года назад. Ей казалось, что сегодня она впервые изменила памяти покойного супруга, словно они с Кемалем сделали сегодня нечто недостойное, позорящее их обоих.

А он также стоял у окна и мрачно смотрел вниз. Ему казалось, что проклятье его профессии налагает на него определенные обязательства и он просто не имеет права вести себя как безрассудный юнец. Ему казалось, что настоящий Кемаль Аслан должен был просто позвонить Сандре и отправиться к ней. Невзирая на ее отказ. Рискуя вызвать грандиозный скандал, тем более неприятный, что Сандра Лурье была второй фигурой этого огромного штата.

Но подполковник госбезопасности, сотрудник Первого Главного Управления КГБ СССР Амир Караев просто не имел права на скандал. И он стоял у окна, сцепив зубы от бессилия. Временами ему было трудно отделить собственные поступки от поступков Кемаля Аслана, а временами он с удивлением наблюдал за поведением своего «двойника», словно открывая в нем все новые и новые стороны характера, прежде ему неизвестные.

Словно тяжелая кома, отнявшая сознание у подлинного Кемаля Аслана, частично передалась и ему, и он, потеряв некоторую часть собственной памяти, получил в качестве компенсации память человека, за которого он жил. Иногда он даже путался, не зная, где подлинные факты его биографии, а где придуманные по легенде в Комитете государственной безопасности. Но чувства к Сандре были настоящими, и он это с ужасом осознавал.

Утром следующего дня он улетел в Хьюстон. В самолете он