В идейной концепции «Современной идиллии» этому мотиву принадлежит не последнее место. И связан он с более общей проблемой, особенно волновавшей сатирика в восьмидесятые годы, — с проблемой «среднего человека».

Нерасторжимое соединение реакционной политики и уголовного преступления — характерный признак времени, давший «Современной идиллии» и основную тему, и основной сюжет. Такой постановкой вопроса сатирик-демократ действительно раскрывал сходную тенденцию всякого реакционного режима. Достаточно вспомнить, как Маркс заклеймил французский бонапартизм афористической формулой: «Только воровство может еще спасти собственность, клятвопреступление — религию, незаконнорожденность — семью, беспорядок — порядок!».

Поразительно богатство и разнообразие художественных красок, форм и приемов, каким отличается стиль «Современной идиллии» даже среди лучших произведений салтыковской сатиры. Автор создал поэтику, отвечающую теме, идее и жанру романа. Он соединил характерные для сатирического образа пародийные формы, гиперболу и фантастику с предельно реалистическими картинами.

Жизнеописания почти всех героев «Идиллии» объясняют их характеры и вместе с тем естественно вводят в повествование огромный материал, освещающий прошлое страны, показывающий истоки тех социально-экономических перемен, которые привели пореформенное русское общество к настоящему его положению, к разгулу буржуазного предпринимательства, к политике «ежовых рукавиц», к развалу морально-этических норм жизни, к обнищанию народных масс.

Самые острые политические идеи и разоблачения автор «Идиллии» облек в форму гиперболических образов («Сказка о ретивом начальнике», суд над пискарем — Иваном Хворовым в Кашине). Эти, на первый взгляд «вставные», сцены и куски по существу обнажали основную непримиримо-критическую идею романа, свободно включаясь в его композицию. Подвиги героев «Идиллии» гиперболичны и даже фантастичны в чрезвычайной степени, но в такой же мере невероятными были и действия реальных вдохновителей реакции.

Казалось бы, знаменитая «биография»-счет одного из героев «Идиллии» купца Парамонова — это чистая творческая выдумка сатирика. Однако уже после выхода в свет «Современной идиллии» в демократическом журнале «Дело» была опубликована «Записка» нижегородского богатого мужика, точно отметившего, сколько и кому им было «дадено», чтобы выхлопотать купеческое свидетельство 3-й гильдии. Вот этот любопытный документ:

Пропоено миру 210 р. Старосте 10 р Писарю 100 р. В правлении 30 р. Окружному 500 р. Помощнику окружного да приказным 50 р. Управляющему 1000 р. Палатским приказным 300 р. По мелочам на угощенья да на извозчиков

приказным, секретаря в баню возил, соборному

попу на ряску (отец — секретарю), секретарше шаль 250 р. В думе за приписку да по рукам, пошлины да гербовая бумага 500 р. Прокурору да стряпчему за «читал» 60 р. Всего 3060 р.

И без комментариев ясно, что пародии и гиперболы «Идиллии», полные сатирического яда и сарказма, не только «не искажали» действительности, но гениально-правдиво улавливали, как говорил Салтыков-Щедрин, ее скрытые «готовности», ее подлинные закономерности, верно запечатлевали и настоящую физиономию политической реакции.

Салтыков-Щедрин закончил роман аллегорической картиной Стыда. Появление этого образа подготовлено историей блужданий героев, желавших стать благонамеренными. Окунувшись с головой в омут реакции, Глумов и Рассказчик не смогли до конца превратиться в «негодяев» и духовно омертветь. В героях взбунтовалось, хотя и «посрамленное», но не окончательно растоптанное человеческое начало.