– Ремень пристегнула?

– Все в порядке. Но я просто рехнулась, позволив уговорить себя. Все эти дни я буду беспокоиться о Брэн-доне.

Когда самолет взлетел, Уорт, вполне искусно имитируя Ворчуна Маркса, шевеля бровями и попыхивая воображаемой сигарой, промолвил:

– Ты еще никогда не проводила уик-энд со мной, крошка.

– Только не пытайся отвлечь меня от этой печальной сцены прощания. Я обещала тебе не плакать, но насчет грусти разговора не было.

Уорт протянул руку и неожиданно схватил Син за голое колено.

– Ох! Прекрати, Уорт, щекотно!

– А я знаю. Ты всегда боялась щекотки именно в этом месте.

– Прекрати. Ах! – Син даже подскочила в кресле на несколько дюймов, когда он снова сжал ей колено. – Я же сказала, перестань. – Отталкивая его руку, она рассмеялась.

Уорт обнял ее, потерся носом о шею и прошептал:

– В понедельник ты скажешь мне спасибо. Мы чудесно проведем время. Вот увидишь.

– Вы молодожены?

Уорт поднял голову, продолжая обнимать Син. Они вдвоем вопросительно уставились на стюардессу.

– Вы молодожены? – повторила она. – На этом позднем рейсе у нас всегда много молодоженов.

– Гм, нет, – буркнул Уорт.

Стюардесса бросила взгляд на обручальное кольцо Син, которое та продолжала носить после смерти мужа.

– Ах, – она дружелюбно улыбнулась. – Вы женаты давно, но до сих пор любите друг друга.

– Ну, мы… – Син замялась. – Мы не женаты.

– Она жена моего лучшего друга, – пояснил Уорт.

Губы у стюардессы округлились.

– Ох, я понимаю.

Когда она отошла, Уорт и Син расхохотались.

Син навалилась на Уорта, когда водитель такси на скорости заложил такой крутой вираж, что даже безбожник вспомнил бы в этот момент о Всевышнем. Сквозь пыльные окна колымаги она могла разглядеть с одной стороны дороги отвесные скалы, а с другой – зияющую пустоту.

– Ну и радуйся, – ответил Уорт, ерзая локтем по груди Син, пока не нашел для него место в ложбинке между грудей. – Если бы ты могла видеть, что творится вокруг, то перепугалась бы.

Машину здорово тряхнуло, и Син от страха крепко вцепилась в Уорта.

– А ты бывал здесь раньше?

– Один раз. Но очень давно. Нам пришлось приезжать сюда по делам.

– Нам? Ты имеешь в виду себя и Тима?

– Да.

– А он никогда не говорил мне, что ездил с тобой в Мексику.

– Правильно. И еще взял с меня клятву, что я никогда не проговорюсь тебе об этом.

– Почему? – Заметив усмешку Уорта, Син подозрительно посмотрела на него, прищурившись. – Что вы тут делали?

– Мужчины есть мужчины.

Из аэропорта с ними ехали еще шестеро пассажиров. Всех вместе с багажом разместили в пыльном салоне дряхлого фургона. По радио гремела музыка в исполнении духовых инструментов. Все просьбы уменьшить звук остались без ответа. Как только здешние водители договаривались с пассажирами и получали плату, они, по обыкновению, сразу забывали, что говорят по-английски.

– У тебя нет ощущения, что нас засунули в парфюмерную лавку? – спросил Уорт у Син.

Молодая женщина, сидевшая напротив него, захихикала. Она и ее молодая подруга уже в самолете начали бросать на Уорта кокетливые взгляды.

От внимания Син не ускользнуло: они по нескольку раз отправлялись в самолете в туалет, чтобы пройти мимо их кресел. И каждый раз при этом строили глазки Уорту.