— Но только тихо и осторожно, ребята, — в этой комнате множество бесценных старинных вещей, и я не хочу, чтобы вы что-нибудь испортили!

Они начали осторожно разбирать залежи. Глаза Финн заблестели при виде украшенных золотом и обитых бархатом ларцов, набитых ожерельями, кольцами и браслетами. Джей нашел серебряный кубок со странным кристаллом в основании тонкой ножки, а Диллон — брошь и браслет, сделанные из золота и сапфиров, и кошель с древними монетами, такими потемневшими, что невозможно было разобрать, из какой они страны.

Финн подняла изогнутый охотничий рог из чеканного темного металла, и увидела, что на нем выгравирована фигура волка, в точности такая же, как и на ее медальоне. Она заткнула его за пояс, и в тот же самый миг Лахлан и Изолт отыскали Лук в самом дальнем углу комнаты, полускрытый за огромной позолоченной арфой.

Он был почти таким же высоким, как и крылатый прионнса, прекрасной формы и покрыт изящной резьбой, а рядом с ним лежал колчан, полный стрел с белым оперением. Лахлан осторожно вытащил Лук из-за арфы. Его топазово-желтые глаза ярко сверкали на смуглом лице. Он попробовал натянуть его, но тетива с громким хлопком лопнула.

— Этого и следовало ожидать после стольких лет нахождения его во влажной комнате, — сказала Изолт. — Придется делать новую тетиву. — Черная голова Лахлана и ее рыжая склонились над Луком, и они погрузились в изучение резьбы, украшавшей старое дерево.

В неверном свете Финн увидела скрипичный футляр, лежащий на столе. Она осторожно расстегнула богато украшенные серебряные застежки и открыла его. Внутри, в гнезде из голубого и золотисто-коричневого бархата лежала самая прекрасная скрипка, которую она когда-либо видела. На ней было много больше струн, чем на скрипке Джея, натянутых на искусно вырезанную подставку. Ее изящный гриф был длинным и узким, вырезанным в форме прекрасной женщины с завязанными глазами. Финн никогда не видела ничего подобного. Она одним пальцем погладила деревянную поверхность и негромко позвала:

— Джей!

Высокий и худой мальчик отложил потир, который рассматривал, и подошел к ней.

— Гляди, что я для тебя нашла, Джей! — прошептала она, и наградой ей было то, как заблестели его глаза.

— Виола! — воскликнул он. К удивлению и радости Финн, он обнял ее одной худой неуклюжей рукой, прежде чем благоговейно вынуть виолу из футляра и взять ее в руки. Его пальцы слегка дрожали, когда он пробежал смычком по струнам и полилась чистая и нежная мелодия.

Лахлан и Изолт тут же обернулись, прижав палец к губам, но Джей уже опустил смычок и внимательно разглядывал струны.

— Простите, — прошептал он. — Все равно никто не услышит ее отсюда, мы так высоко.

— Нам нельзя рисковать, — упрекнула его Изолт. — Сейчас день, и стражи боятся Башни не настолько, чтобы не пойти и не посмотреть, кто это здесь играет.

— Ой, да они решат, что это призрак, — весело сказала Финн. Радость, осветившая лицо Джея, когда он гладил блестящую скрипку, отозвалась в ее душе таким же счастьем. С тех самых пор, как он потерял свою скрипку, он был тихим и грустным, и Финн очень не хватало его скупой улыбки.

Лахлан с Луком в руках и висящим на плече колчаном, полным стрел, сказал раздраженно:

— Финн, нам хватит и одного солдата, который не верит в духов, чтобы сюда пришел целый отряд и начал искать, кто это здесь играет на скрипке.

— На виоле, — поправил его Джей, получив в ответ сердитый взгляд, — Лахлан не любил, когда его поправляли.

— Положи ее на место, Джей, и все остальное тоже. Диллон, оставь в покое монеты. Ты все равно не сможешь их использовать, они слишком старые.