Она чувствовала себя тогда немного виноватой, но девушка лежала в бреду и лихорадке и умерла бы, если бы Латифа не сбила ей температуру. Старая кухарка кое-что знала о травах, но ее вотчиной была стряпня, а не целительство. Единственным способом сбить температуру, который она знала, было остричь невероятно длинные рыжие кудри. Восхищаясь их огненной силой, она спрятала косу, а Изабо сказала, что сожгла ее.

Сцена, разыгравшаяся в спальне Ри, очень встревожила Латифу. Это чувство было сильнее печали о смерти Ри, который всегда был для нее самым любимым из всех четырех прионнса; внезапного появления крылатого призрака, который говорил такие ужасные вещи и казался таким мучительно знакомым; всех ее дурных предчувствий и ударов. Причиной тревога старой кухарки была странность Изабо. Ее голос был совершенно чужим, но, что еще хуже, чужим был и ее запах. Она пахла как человек, который ел мясо — а Латифа знала, что Изабо никогда не пробовала плоти никакого живого существа. Кроме того, она убила стражника с такой легкостью, будто прихлопнула надоедливую муху. Латифа не могла вообразить, чтобы Изабо, которая не могла без слез смотреть, как ягненка ведут на бойню, столь бестрепетно перерезала человеку горло. Все это приводило ее в огромное замешательство, и единственное объяснение, которое она могла этому придумать, — что кто-то надел на себя маску ее воспитанницы. Или Изабо была не той, кем прикидывалась.

— Что ж, тогда отправимся за двумя другими частями Ключа, — нетерпеливо сказала она. — Ты знаешь, где они? — Небрежным ударом ноги она вышибла дух из Красного Стража, попытавшегося напасть на них сзади.

Изабо закрыла глаза, пытаясь отыскать в спутанном клубке чужих смятенных мыслей Латифу.

— Кажется, она у себя в комнате. Надеюсь, она унесла Бронвин!

— Кто такая Бронвин?

Изабо настороженно взглянула на нее.

— Малышка.

— Ребенок Колдуньи?

— Ребенок Майи и Джаспера, — поправила Изабо. Лахлан угрожал убить обеих! Изабо заботилась о маленькой Банри с самого дня ее рождения, и мысль о ее гибели показалась ей невыносимой. — Нужно найти Мегэн! — воскликнула она. Когда Изолт начала возражать, она сказала: — Мегэн защитит Лахлана — она не даст ему сделать какую-нибудь глупость.

Ее сестра взволнованно кивнула.

— Это верно. Она защитит его.

Теперь Изабо попыталась мысленно отыскать свою опекуншу, и в скором времени девушка радостно воскликнула:

— Она близко, она очень близко! Давайте найдем ее и расскажем, что происходит, а потом будем искать Латифу.

Они обежали площадь по краю и завернули за угол. Финн крепко прижимала к себе эльфийскую кошку. Они попали в самую гущу битвы, где солдаты в красных плащах перемешались с разномастно одетыми повстанцами. Волки дрались вместе с ними, возглавляемые черной волчицей с густым вздыбленным загривком. Она была впереди всех повстанцев, бок о бок с высоким рыжебородым мужчиной в черном килте. В бледном свете солнца туман начал рассеиваться, открыв светлое, точно вылинявшее небо.

Когда Финн просунула голову между Изабо и Изолт, чтобы лучше видеть, черная волчица подняла морду и втянула в себя воздух. Внезапно, торжествующе взвыв, она вприпрыжку побежала по площади, нюхая землю. Три девушки отпрянули, но Изолт заслонила двух других собой и вытащила свой кинжал.

— Нет! — услышали они голос Мегэн, стоящей на другом конце площади. Рядом с ней находился мужчина в черном килте. На его лице было написано крайнее отчаяние, и он предостерегающе вскинул руку вверх. — Нет, Изолт! — закричала Мегэн. — Это друг. Не причиняй ей вреда!

Но было слишком поздно — кинжал уже вылетел из руки Изолт и, со свистом рассекая воздух, несся прямо в грудь волчице.