Главное достижение ранней шумерской письменности заключается том, что методы обучения способствовали концептуальному развитию. Побуждая детей учить семантически и фонетически связанные слова, вы помогаете им более эффективно вспоминать их, увеличиваете их словарный запас и углубляете концептуальные знания. Говоря современным языком, шумеры использовали для обучения чтению первые известные метакогнитивные стратегии [25]. Это значит, что шумерские учителя предоставляли своим ученикам инструменты, которые помогали понять, как выучить или запомнить что-то.

Со временем начинающие шумерские читатели изучали также слова, которые иллюстрировали общие морфологические свойства языка (например, как две символические единицы можно соединить, чтобы получить новое родственное слово). Морфология – это система правил для образования слов из мельчайших значимых единиц языка, морфем. Например, английское слово bears состоит из двух морфем: корня слова bear и s, которая обозначает, что перед вами либо существительное множественного числа, либо настоящее время глагола . Без этой крайне важной способности к сочетаемости в языке наш словарный запас и концептуальные возможности были бы серьезно ограничены, что имело бы драматические последствия для интеллектуальной эволюции и когнитивных различий между нами и нашими двоюродными братьями – приматами [26].

Система криков больших белоносых мартышек иллюстрирует важность комбинаторных способностей такого типа для языка. У большой белоносой мартышки, как и у зеленой мартышки, есть два различных предупреждающих крика для обозначения своих главных врагов среди хищников. «Мяуканье» означает, что где-то близко леопард, а сухой кашляющий звук обозначает приближение орла. Два шотландских зоолога недавно обнаружили, что эти обезьяны научились сочетать два крика и создали новый, который служит для молодых мартышек сигналом, что нужно «покинуть позиции» [27]. Такое нововведение белоносых мартышек аналогично нашему использованию морфем для создания новых слов, что часто делали шумеры в своей системе письма.

С точки зрения истории шумерское письмо и педагогика побуждают нас склонить голову в знак уважения не потому, что шумеры понимали морфологические принципы, а потому, что они осознали: обучение чтению должно начинаться с очевидного внимания к принципиальным характеристикам устного языка. Именно это происходит сегодня в так называемых «ультрасовременных» программах в нашей лаборатории, где мы инкорпорируем все основные аспекты языка в программы обучения чтению [28]. Это важно: если представить, что вы первые люди на Земле, умеющие читать, и раньше у вас не было методов обучения чтению, вы постараетесь понять, каковы характеристики вашего устного языка, чтобы создать его письменную версию. В случае первых шумерских учителей это привело к появлению сохранившихся на долгое время лингвистических принципов, которые способствовали обучению и научению, а также ускорили развитие когнитивных и языковых навыков у грамотных шумеров. Таким образом, с вклада шумеров в обучение нашего биологического вида читать и писать началась история изменения способа мышления умеющим читать мозгом.

Это касается того, как думаем мы все. Один из менее известных, но также достойных внимания аспектов наследия шумеров связан с открытием: в домах повелителей женщины учились читать. У них был собственный диалект (Emesal, «эме-саль», или «возвышенный язык», в отличие от стандартного диалекта Emegir, «эме-гир», «благородный язык») [29]. Женский диалект отличался уникальным произношением множества слов, свойственных лишь ему. Мы можем только представить себе когнитивные трудности, которые нужно было преодолевать ученикам, вынужденным перескакивать с диалекта на диалект, когда в одном абзаце богини говорили на «возвышенном языке», а в другом абзаце боги использовали свой «благородный».