Наверху, в мезонине, в комнате, куда они редко заходили, Вера держала стопку книг и журнальных вырезок о проблемах семьи и брака. Она читала и перечитывала книгу «Мужчины с Марса, женщины с Венеры» и даже как бы невзначай пару раз оставляла ее на видном месте, надеясь – или, вернее сказать, заблуждаясь , – что Росс наткнется на книгу и прочтет ее. А недавно в Интернете она набрела на форум для жен, подвергающихся домашнему насилию. Она узнала много нового и полезного. И начала строить планы…

Жизнь можно наладить снова. Я обязательно придумаю, как все исправить – ради Алека и ради меня самой.

Повинуясь внезапному порыву экстравагантности, она купила к завтрашнему ужину в супермаркете пару любимых Россом замороженных омаров, куриные крылышки в остром маринаде, к которым Алек пристрастился в Таиланде, и его любимое мороженое с кусочками хрустящей карамели. Потом она вспомнила, что нужно купить маме пару баночек со смесью «Амброзия» для рисового пудинга с изюмом – сегодня она сидит с внуком.

Ах, Росс, почему я до сих пор так стараюсь угодить тебе? Может, надеюсь купить себе несколько спокойных минут? Или я обманываю себя тем, что, если буду приветлива с тобой, ты отпустишь меня и позволишь забрать сына?

Она свернула с дороги, проехала мимо огромных каменных колонн, увенчанных шарами. На колонне медная табличка: «Поместье „Литл‑Скейнз“». Великолепный подъезд к елизаветинскому особняку – по аллее, обсаженной деревьями и кустами рододендронов, откуда открывается отличный вид на остроконечный, увитый плющом фасад. Сердце невольно екало от волнения всякий раз, когда она подъезжала к дому.

Поместье роскошное, вне всяких сомнений; прекрасно расположено – у подножия невысоких холмов Саус‑Даунс. Десять спален, гостиная, библиотека, бильярдная, столовая, в которой свободно разместятся тридцать человек, кабинет, огромная кухня с дубовым деревянным полом и целая куча подсобных помещений. И все же ни одна комната – кроме, может быть, столовой – не казалась ей достаточно просторной, когда в ней находились они с Россом. Дом был относительно мал для того, чтобы казаться уютным, и в то же время достаточно большим для того, чтобы произвести впечатление на коллег Росса, на приезжавших время от времени газетных репортеров или телевизионную съемочную бригаду.

Вокруг особняка – сад и парк; более пятидесяти тысяч квадратных метров угодий. Раньше, когда здесь было настоящее поместье, в него входили и окрестные леса, и пахотные земли, но за двести лет предыдущие владельцы постепенно распродавали внешние постройки и участки земли. Впрочем, и того, что осталось, было более чем достаточно: красивые лужайки, фруктовый сад с яблонями, грушами, сливами и вишнями, пруд и густой лес, который не мешало бы проредить. Гости, приезжавшие на вечер или на выходные, считали поместье райским уголком.

Однако что‑то мешало Вере чувствовать себя дома целиком в своей тарелке; тяжесть усиливали узкие, обитые свинцовыми полосами окна со стеклами, которые снаружи казались черными; деревянная обшивка; невероятно большие, богато украшенные дымовые трубы – по слухам, в одной из них замуровали женщину. Она была любовницей человека, построившего дом, и, если верить местным сплетням, слышно было, как она по ночам стучит в трубе, пытаясь выбраться наружу. Вера никогда не слышала ничего странного, хотя верила в привидения. Иногда ей казалось, будто она сама в некотором роде замурована здесь. Входя в пустой дом, пробегая по огромному мрачному коридору, слушая громкое тиканье напольных часов у подножия резной лестницы и вглядываясь в прорези шлемов рыцарских доспехов, которые коллекционировал Росс, она чувствовала, как мурашки бегут по коже.