– Зачем же вы так… о себе? Во‑первых, вы не старая. Во‑вторых, шлюхи, подобно этим подонкам, не видят, что творится за пределами их кошельков. И хотя не очень разборчивы в клиентах, к таким, как я, «лохам», которых видно за версту, не подсаживаются.

Она поковыряла вилкой рыбу, отправила в рот маслину, а затем и лимонную дольку с края тарелки.

– Вы уже взяли билет до Москвы? – Взгляд ее на несколько секунд изменился, стал осмысленным и серьезным.

– Вам и это известно?

– Сюда с сумками не ходят. А слово «лох» употребляют только в столице по отношению к тем, кто не имеет московской прописки.

Он покачал головой, похлопал в ладоши:

– Браво! И в каком же вы, осмелюсь спросить, звании?

– В звании старой шлюхи. Но если бы вы знали, сколько секретов с моей помощью узнали в КГБ, то Мата Хари и Рихард Зорге показались бы вам наивными детьми. Так что не стоит удивляться моей наблюдательности – опыт.

– Надеюсь, я не похож на шпиона? – через силу улыбнулся Евгений.

– Вы похожи на самоубийцу, который решил покутить перед тем, как наложить на себя руки, но от страха лишился аппетита, – снова заржала она. – Но этого делать не стоит. Деньги – дело наживное… Ба! Смотрите, кто пришел!..

Она встала, покачивая бедрами, направилась по проходу между столами. Евгений оглянулся. В зал вошли трое: одетый с иголочки кавказец и его бритоголовые «шестерки». «Атуев», – узнал Евгений кавказца по фотографии. Вика поцеловала его и стерла помаду. Он улыбнулся, потрепал ее по щеке и тут же потерял к ней интерес. Устремленный поверх голов взгляд на секунду задержался на Евгении.

– Представительный у вас знакомый, – заметил Евгений, когда Вика вернулась за стол.

– Старые связи нужно поддерживать. Между прочим, олимпийский чемпион по борьбе.

– Да что вы?.. Зачем же ему тогда два телохранителя?

Отсмеявшись положенное дурной привычкой, Вика сама налила шампанское в бокалы.

– Если бы только два!.. Выпьем за любовь?

– За нее уже столько пили, что она испугалась и спряталась. Теперь ее ищут, но далеко не все могут найти.

Они выпили.

Времени оставалось все меньше.

– Уж не за любовью ли вы пожаловали в Приморск? – взялась она все‑таки за рыбу.

– Совсем даже наоборот. Я бежал от любви. Причем панически – сел в первый попавшийся поезд.

– Кто вы?

– Перекати‑поле. Был спортсменом, да весь вышел – возраст.

– Бегали?

– Дрался. Служил вышибалой в кабаке – выгнали. Пил, потом бросил – не на что стало.

– На алкоголика вы непохожи.

– Вы тоже непохожи на старую шлюху, – польстил ей Евгений.

Музыканты заиграли блюз. Посетители стали танцевать в проходах. Ни бар, ни ресторан, ни казино ничем не отличались от подобных заведений в Париже и Москве, и было ясно, что настоящая «Таверна» существует не для всех и находится двумя этажами выше.

Евгений вытер губы салфеткой.

– Что ж, Вика, спасибо за компанию. Кажется, пора сдавать карточку?

– Карточку сдавать не нужно, – объяснила она. – Это вам на память. Хотите остаться?

– Зачем? Я насытился. Людей посмотрел, себя показал. Что еще‑то?

– Стоило тратить на это сто долларов?

– Стоило же их на что‑то потратить.

– Деньги должны работать, Евгений.

– Хотите предложить мне акции местного химзавода?

Она закурила, вставив «данхил» в мундштук.