— Но мне показалось, — произнесла она застенчиво после короткой паузы, — что у вас были иные намерения.
Странно, подумал Линк. По всей вероятности, она привыкла слишком часто быть обманутой. Хотя я и сам старался вразумить Шейлу, что в принципе человеку свойственно чаще врать, чем говорить правду.
— Неужели вам показалось, — Линк указал на портрет Шейлы, — что парень по имени Линк ее муж?
Чандра смутилась.
— Я не подумала, что Линк — это сокращенное…
— Линкольн, — подсказал он.
Она снова улыбнулась краешками губ.
Черт возьми, подумал Линк, глядя на нее, какие славные и нежные у нее губы. Форма рта просто изумительна.
— Кто же выбрал такое имя? — спросила она, копируя тональность его вопроса.
— Мой отец, — сказал он, сердясь, поскольку догадался, что она его передразнивает. — Это идея отца. Он большой поклонник героев Гражданской войны, — добавил он с улыбкой.
Линк перестал улыбаться, когда она перевела взгляд с портрета на него. И все же заметил, что выражение ее лица изменилось.
— Что случилось?
— Ничего особенного. Просто вы выглядите совсем по-другому, когда улыбаетесь.
Это удивило его. Неужели у него такой зверский вид? Ему было известно, что иногда он производил впечатление жутко сурового человека. Ему об этом не раз говорили, но это касалось совсем других ситуаций. Оказывается, она была неплохим психологом, обладала способностью определять характер и настроение человека.
— Ну как, заморили червячка? — спросил он, собирая со стола пустые тарелки.
— Все замечательно.
Он сложил тарелки в раковину, затем вернулся к столу и спокойно уселся, чувствуя, что она следит за каждым его движением.
— Я думаю, — сказал он, — что вам есть что рассказать мне, и что для этого пришло время.
Он заметил, как после его слов взгляд у нее сразу же потух. Она туже завернулась в полотенце и уставилась на лесенку, ведущую из каюты на палубу.
— Простите меня, — наконец произнесла она дрогнувшим голосом. — Я понимаю, что вы злитесь.
Нет, он не злился, просто был не в своей тарелке. Но если она думает, что он зол, то этим надо воспользоваться. Он поднялся из-за стола и оглядел ее с высоты своего роста.
— Вы не ошибаетесь. У меня есть все основания разозлиться, — сказал он строго. — Я вытащил вас полумертвую из океана, а вы вместо благодарности за спасение угрожали мне моим же пистолетом. Потом, как только я отвернулся, сбежали невесть куда. Затем, взломав дверь, опять проникли на яхту…
— Я понимаю, — прошептала она, потупив глаза.
— Если это так, то я требую от вас объяснений.
— Я понимаю, — повторила она, но уже более твердо.
— Ну, так как же, Чанни? — спросил он как можно мягче, впервые употребив ее уменьшительное имя. В его голосе прозвучали одновременно и мягкость и настойчивость.
— А кому это нужно? Полиции? Может быть, прессе? Ну, пожалуйста… — жалобно проговорила она, зябко поеживаясь.
— Это нужно знать мне, Чандра.
Под его взглядом она съежилась и опустила голову.
— Расскажите мне, Чандра, — продолжал настаивать Линк. — Неужели вы не понимаете, что своим молчанием делаете себе хуже?
Она тряхнула головой, словно от приступа сильной боли.
— О боже…
— Говорите, — продолжал требовать он, чувствуя, что еще небольшое усилие с его стороны, и она начнет отвечать. |