-  Что прикажете, ваше сиятельство, - заговорил он сладким голосом, кланяясь и приседая, - я вижу вам нужна-с аглицкая материя на фрачек-с. Только для вас из почтения, отдам-с за бесценок-с.

    Он схватил с полки штуку какой-то материи и начал совать мне в руки.

    -  Отменнейшее сукно-с, такого и в Петербурге-с не достать-с.

    Похоже, у ребят была четко отлаженная методика торговли. Я не без интереса понаблюдал ужимки купца и резко прекратил этот спектакль художественной самодеятельности, схватив предпринимателя за окладистую бороду:

    -  Ах ты, аршинник, самоварщик, архиплут, протобестия! - заорал я голосом городничего из гоголевского «Ревизора» и попытался помотать тушу хозяина за бороду. - Так-то ты царские указы выполняешь! Да я тебя в Сибирь! Да я тебя на дыбу! Молчать, когда тебя спрашивают!

    Ассорти из Хлестакова и городничего мне явно удалось. Купец мне поверил. Он уронил драгоценное сукно на грязный пол и начал валиться на колени.

    -  Вашество, помилуйте, не погубите, жена, детки малые…

    Я не поверил, но смягчился.

    -  Ладно, но смотри у меня, в последний раз прощаю. Так тебя, растак!

    -  Вашество, благодетель, кормилец, век Бога молить, и деткам накажу, что только приказать изволите…

    В общем-то, с этого ему и стоило начинать.

    -  Бумагу почтовую и чернила.

    Мне мгновенно принесли пачку бумаги в пятьдесят листов и пузырек чернил.

    -  Шелковую рубаху субтильной девице, - приказал я, переведя размер одежды Алевтины на понятный язык. Передо мной тот час навалили груду рубашек, поставив перед сложностью выбора. Я покопался немного и отложил две подходящие по размеру рубахи, приказав купцу самому проверить их качество. Напуганный «аршинник» забраковал обе и поменял их на такие же, но без недостатков.

    Потом я занялся подбором всяких женских аксессуаров, пользуясь указаниями купца. Горка покупок оказалась внушительной, и мне ее упаковали в берестяной кузовок.

    -  Сколько? - строго спросил я хозяина.

    -  Вашество, не извольте обижать, примите-с…

    -  Посчитай и скажи, - отверг я взятку, даже не будучи должностным лицом.

    -  Исключительно, для вас, нашего благодетеля, все-го-то пятьдесят рублев.

    Я не имел никакого представления о существующих ценах, но лавка казалась достаточно простонародной, и товары в ней были не для богатых. Притом купчина смотрел на меня слишком честно, и слишком сладостно заглядывал в глаза, чтобы я ему поверил. Поэтому, используя опыт старших поколений, я театрально вытаращил глаза и процитировал Жванецкого:

    -  Скоко-скоко? Это что, за товар или за всю лавку?!

    -  Вашество, не погуби, - опять повторил свою репризу купец, - благодетели вы наши, по-божески, по справедливости, четвертной!

    -  Тэк-тэк, - гнусным тоном процедил я, - значит, говоришь, двадцать пять рублей?

    -  Двадцать рублей, барин, будет по справедливости, - почти нормальным голосом, уточнил хозяин.

    Я не стал торговаться и расплатился. Провожали меня низкими поклонами и умоляли наведываться еще. Вид у купца был победоносно довольный, и я понял, что меня все-таки надули.

    Начинало смеркаться. Я вспомнил, что заказал баню, и поторопился сесть в коляску.

    Рабочий день у портного к этому часу кончался, и хозяйка со служанкой кормили семью и работников ужином.