— Нашел в туалете возле вокзала.

— Так мы и думали. Слушай, мы о твоих подвигах сами все знаем, одна только неясность осталась: за что ты того первого мужика у гаражей завалил?

— За день до этого я шел по улице, был дождь, а он, проезжая мимо на машине, с ног до головы забрызгал меня грязью и тут же, снизив скорость, въехал под арку. Я бросился вслед за ним и возле гаражей догнал. А он вышел с резиновой палкой в руке, пригрозил мне, да ещё оскорбил вместо извинений.

— Разве за это убивают?

Парамонов пожал плечами:

— Я на другой день как раз нашел пистолет, ну и подумал, что он очень кстати: ночь не спал от обиды на этого высокомерного сукиного сына. Вот и подкараулил его через день возле гаражей. Ну и сразу стало ясно, кто из нас двоих «быдло поганое» и «козел вонючий».

Голос Парамонова дрогнул от злобы, в глазах вспыхнула ненависть.

«Ого, а он не так уж и безразличен ко всему происходящему, как казалось во время задержания. Ненависть к врагам все ещё клокочет в нем», — услышал он голос двойника.

И, словно прочитав его мысли, Кондратов коротко хохотнул:

— Ну, ну, успокойся. Я вижу, «пепел Клааса» все ещё стучит в твоем сердце. Давай поднимайся, поедем в МУР, там ты мне все и расскажешь: кто тебя обидел и кого ты успел наказать. Надеюсь, ты не станешь скрывать от нас свои подвиги, чтобы не усложнять дело.

— А что теперь толку скрывать? И зачем? — Парамонов сделал паузу, а затем добавил, словно убеждая себя в какой-то важной для него истине: — Убить человека — это так просто.

— Вот и хорошо, — легко согласился с ним Кондратов, — а сейчас поднимайся и поехали. Нечего время тянуть: долгие проводы — лишние слезы.

И, сменив гнев на милость, Кондратов помог задержанному со скованными сзади руками подняться с дивана.

«Ну вот и все: завершилась кровавая чехарда последних дней. Теперь Парамоновым займутся МУР и следователи, и мне не будет никакого дела до совершенных им убийств», — с облегчением подумал Ильин.

Он и представить себе не мог, что пройдет совсем немного времени и придется вновь с головой погрузиться в омут грозных и опасных событий, связанных с задержанным.

VI. Приговор откладывается

Последующие события постепенно оттеснили в глубины его памяти беспощадного к своим врагам Парамонова. Только иногда, в редкие минуты затишья, Ильин, вспоминая о нем, задавался вопросом: «Признают Парамонова вменяемым или направят на принудительное лечение? На мой взгляд, есть все же в его психике отклонения. Иначе он не стал бы убивать людей по столь незначительным поводам. В любом случае, независимо от выводов судебно-медицинской экспертизы, это дело можно считать „сумасшедшим“ хотя бы из-за серийности убийств, причем без серьезных на то причин. И снова браться за раскрытие подобных преступлений мне не хотелось бы».

Ильин не знал, что по закону подлости следующее его дело тоже будет связано с явными отклонениями в психике.

Примерно через неделю после задержания Парамонова ему позвонил Кондратов.

— Слушай, Ильин, помоги нам в одном деле.