Снаружи виднелись остатки нескольких наскоро сложенных угольных печей. Их трубы подавали окись азота в герметично закрытое помещение. Кости и проржавевшее оружие, обнаруженные им неподалеку, свидетельствовали, что, завершив свою миссию, кочегары покончили с собой. Тревельян обнаружил лишь одну деревянную дверь в это помещение, и когда она не поддалась его усилиям, он просто пнул ее ногой, и дерево рассыпалось облаком гнили. За ней он увидел скелеты сотен взрослых и детей, игрушки, игры, чашки, знамена, музыкальные инструменты… „Не знал, что они делали на этой вечеринке, — подумал Тревельян, — но если бы мы были столь же мужественными, как они, то своим детям мы бы сказали, что в этом году карнавал начался раньше“.

Он вернулся на залитую ярким солнечным светом тихую улицу. Мимо пролетело насекомое, похожее на бабочку, хотя красота ее крылышек превосходила что-либо аналогичное на Земле. Будучи немного любителем антикварных вещей, он воскликнул вслух:

— Бог дал и Бог взял, — вспомнив изречение из древней книги. — Я не стану благословлять имя Божье. Но я запомню. О да, я запомню!

Не успел он дойти и до середины города, когда услышал нарастающий рев. Посмотрев за верхушки башен, он увидел огромный сверкающий силуэт спускающегося „Кампесино“. Когда корабль встал между ним и солнцем, Тревельян оказался в его тени.

Он тут же бросился в подъезд в поисках укрытия. Одна рука потянулась к пистолету. Угрюмо досадуя на себя, он включил крошечный радиопередатчик, лежавший в кармане его туники.

— Эй, корди! — услышал он голос Мердока. — Отвечайте!

Пустой „Дженджи“ не ответил. Мерно гудя гравитационными двигателями, слегка покачиваясь, „Кампесино“ пошел на посадку.

— Эй, вы! — рявкнул Мердок. — Мы засекли ваше тахионное излучение на полпути сюда. Мы следили за вами по излучению ваших нейтрино. Не стоит пытаться блефовать, мы знаем, что вы здесь одни, и мы отлично видим вас в прицеле лазера. Я хочу поговорить с вами.

Ему ответило молчание. Тревельян почувствовал, что тело и руки покрылись потом. Он не мог предсказать, что теперь станет делать Мердок. В лучшем случае, насколько он сумел понять натуру Мердока, тот примет любой ответ, который он ему даст. И Тревельян начал лихорадочно обдумывать план в ситуации, где необходимо было импровизировать… независимо от того, окажется этот план удачным или нет.

Из приемника донесся едва различимый голос:

— Полагаю, никого нет внутри. Наверное, исследуют город?

— Вполне возможно, — согласился Мердок. — Странно, что они оставили корабль без охраны.

— Ловушка?

— Ну… возможно. Правда, это не в стиле корди, но, наверное, нам лучше держаться от него подальше.

Тревельян хотел, чтобы „Кампесино“ сел где-нибудь подальше, и его орудия не угрожали „Дженджи“. Он решил отвлечь на себя внимание от корабля, бросился вперед, достал бластер и нажал на курок. Вспышка пламени рассекла воздух. Запахло озоном.

— Смотрите! Туда, вниз! Эй, ты нас слышишь?

Тревельян не видел смысла отрицать это. Наоборот, при этом он мог приобрести какие-нибудь крошечные преимущества в борьбе с металлическим грозовым облаком, нависавшим над ним. Космос свидетель, ему понадобится любая помощь, которую он только сможет получить. Он махнул рукой и бросился в направлении центра города, к площади, которую заметил при посадке.

Посовещавшись, экипаж звездолета сделал то, что Тревельян сделал бы сам на их месте.