|
Но я все видел — грабежи, пытки, убийства. Это уже давно забыто, но насилие так и не прекратилось — вспомните Биафру,[43] Бангладеш,[44] архипелаг ГУЛАГ, тюрьмы «Папы Дока»,[45] «тигровые клетки»[46] во Вьетнаме. Сегодня мы живем в мире турецких тюрем, латиноамериканских застенков, ирландских подрывников, террористов из Организации освобождения Палестины, иранских зверств, геноцида в Камбодже.[47] В мире, в котором дети лишают жизни своих родителей, насилуют своих учителей, убивают незнакомцев на улицах, затаптывают друг друга насмерть на рок-концертах, даже поднимают руку на собственных кумиров, как это случилось с Джоном Ленноном.[48] Насилие сегодня стало нормой.
— Равно как доброта и понимание. Виццини покачал головой. Холодное оружие ярко блестело у него за спиной. — Доброта — это роскошь, которая позволительна только во времена процветания. Мир больше не процветает, и мы еще увидим нечто похуже. Людей вроде этого сукина сына Бейтса станет еще больше. Его мать была сукой, а он — порождение нашего времени. — Режиссер крепче стиснул рукоять ножа. — Вот во что я верю, и вот о чем должен сказать мой фильм. Доктор Клейборн вновь отвернулся. Ему не хотелось видеть лицо Виццини, но он должен был что-то сказать. — Некоторые из нас по-прежнему верят, что в мире существует добро. — Может, и так. Но, веря в добро, нужно помнить и о том, что существует зло. — Продолжая крепко сжимать нож, Виццини направился к выходу. — В каждом человеке есть что-то от дьявола. И я покажу вам его. Клейборн молча смотрел, как за ним закрывается дверь. Паранойя. Болезнь, недуг, весьма возможно, опасный. Но его беспокоил не диагноз. В конце концов, он сталкивался с подобным не в первый раз. Настоящий шок он испытал, когда увидел лицо Виццини. Его он тоже видел не в первый раз. Потому что Санто Виццини был точной копией Нормана Бейтса.
25
Как писатель, Рой старался избегать избитых фраз. Но когда в его кабинет вошел Клейборн, он невольно использовал одну из них: — Что случилось? У вас такой вид, точно вы увидели призрак. Клейборн сел по другую сторону стола. — Только что встречался с Виццини. — И ему не понравились изменения. Рой кивнул. — И что он сделал? Прочитал вам лекцию о насилии? — Да, но… — Забудьте вы об этом. Он годами гнет свою линию и делает это всякий раз, когда участвует в ток-шоу или выступает на семинаре по кинематографии. Уж я-то знаю, потому что один мой приятель писал для него. За двести долларов. — Рой усмехнулся. — Правда, денег так и не получил. — Я не об этом. — Клейборн по-прежнему выглядел ошеломленным. — Почему вы мне не сказали? — Не сказал чего? — Что Виццини похож на Нормана Бейтса. — Вы шутите! — Улыбка сошла с лица Роя. — У нас есть фотографии… — Старые. Он похож на сегодняшнего Нормана. Рой смотрел на него, и в голове у него роились всевозможные мысли. — Тогда, может, позавчера вечером в супермаркете вы видели его? — Может быть. — Клейборн помолчал. — Что вы о нем знаете? — Только то, что читал или слышал. Начинал он в Италии, играя плохих парней в спагетти-вестернах. |
