Торп был обескуражен. Это было не совсем по его части.

– Да, сэр Джеймс, но мисс Кук справится с этим в два раза быстрее меня. Или может поручить кому‑нибудь еще...

– Верно, она могла бы это сделать. Но я хочу, чтобы этим занимался ты. Если ты начнешь копаться в личных делах или протоколах заседания Совета, все решат, что дело связано с финансами. И лишних вопросов не возникнет.

До Мартина начало доходить.

– Вы хотите сказать... Они там что‑то нашли, сэр Джеймс?

Мэнсон смотрел на уже потемневшее чернильного цвета небо, на море огней под ним, в то время как брокеры и дилеры, клерки и финансисты, банкиры и налоговые инспекторы, страховые агенты и маклеры, покупатели и продавцы, представители закона и, несомненно в некоторых конторах, нарушители его, дорабатывали хмурым зимним днем до заветных пяти тридцати.

– Неважно, – хрипло сказал он стоящему перед ним молодому человеку. – Делай, что тебе сказано.

Выйдя через заднюю дверь и спускаясь по лестнице к себе в контору, Мартин Торп широко улыбался.

– Хитрая сволочь, – прошептал он себе под нос. Сэр Джеймс Мэнсон повернулся, когда динамик селектора нарушил звуконепроницаемую торжественную тишину его кабинета.

– К вам мистер Брайант, сэр Джеймс. Мэнсон встал из‑за стола и прошел к расположенному в стене выключателю. Включил верхний свет, подошел к селектору и нажал кнопку. – Пусть войдет, мисс Кук.

Существовало три причины, по которым служащие среднего звена могли быть вызваны на ковер десятого этажа. Первая – выслушать указания или представить отчет, которые сэру Джеймсу хотелось отдать или выслушать лично, то есть вызов по делу. Вторая причина – когда человека нужно было пропесочить до основания, выжав из него последние соки. Это был сущий ад. В третьем случае главный администратор решал поиграть в доброго дядюшку со своими любимыми подчиненными. Это обычно ничем не грозило.

Еще на пороге кабинета Ричард Брайант, в СВОИ тридцать девять не поднявшийся выше среднего уровня, но исполняющий поручения ответственно, со знанием дела и держащийся за свое место, сразу понял, что из трех возможных причин, по которым он мог оказаться здесь, первую придется отмести. Он заподозрил вторую и вздохнул с облегчением, когда увидел, что речь идет о третьей.

Сэр Джеймс направился к нему с приветливой улыбкой.

– Заходите, Брайант, заходите.

Когда Брайант вошел в кабинет, мисс Кук прикрыла за ним дверь и вернулась к своему столу.

Сэр Джеймс жестом предложил подчиненному сесть на одно из небольших кресел, на солидном удалении от стола, в противоположном конце просторного кабинета, где обычно проходили коллективные обсуждения. Брайант, все еще недоумевающий, почему его вызвали, уселся на указанное место, опустившись на блестящее кожаное сиденье. Мэнсон подошел к стене и раскрыл дверцы, за которыми оказался прекрасно оснащенный бар.

– Выпьете, Брайант? Солнце уже зашло.

– Благодарю вас, сэр, э‑э... Виски, пожалуйста.

– Вот это верно. Моя любимая отрава. Я тоже присоединюсь.

Брайант взглянул на часы. Без четверти пять. Популярный в тропиках афоризм «солнце село – выпей смело» вряд ли подходил для коротких зимних дней в Лондоне. Но он запомнил, как во время одной вечеринки для сотрудников сэр Джеймс с презрением отзывался о любителях хереса и прочей дряни, весь вечер налегая на виски. «Полезно запоминать такие мелочи», – отметил Брайант, пока его шеф наполнял два старинных хрустальных бокала своим любимым отборным гленливетом. Ведерко со льдом он даже не подумал доставать.

– Разбавить водой или содовой? – спросил он, не отходя от бара.