Он наградил ее взглядом, полным обиды, и, надев шляпу, удалился.

Агнес недовольно поморщилась. Этот человек раздражал ее своей чрезмерной пунктуальностью и щепетильностью. Она попыталась представить, как он разговаривает дома с женой и детьми. И решила, что точно так же, поскольку по-другому, скорее всего, не умеет.

Умело оформленная витрина табачного магазина бросалась в глаза. В ней были выставлены пустые коробки от гаванских, английских, мексиканских сигар, нашлось место и для сигарет различных сортов из Египта, Турции, даже Америки. Правда, Агнес не могла с уверенностью сказать, имелись ли в магазине дорогие сорта. Но в витрине они смотрелись красиво.

В магазине стоял застекленный шкафчик, на полках которого в изобилии лежали разнообразные трубки, мундштуки, кисеты и другие необходимые курильщикам вещицы. Предлагалось также несколько сортов табака — на любой вкус и даже курительная смесь. Хотя только капитаны или очень состоятельные бизнесмены, окажись они на Спринг-стрит, могли себе позволить потратить шесть шиллингов и шесть пенсов за фунт этой смеси. В других табачных магазинах города, расположенных в более престижных районах, покупатели были, конечно, солиднее, но ассортимент товара ничем не отличался от имеющегося в магазине отца Агнес. Артур Конвей имел договор на поставки с лондонской фирмой «Хэрродс». С ней было выгодно иметь дело, так как для клубов, отелей и владельцев фирменных магазинов товар предлагался по более низким ценам. Конечно, фирму интересовали прежде всего покупатели крупных партий, но много лет назад отец Агнес, видимо, произвел на управляющего в высшей степени благоприятное впечатление. Возможно, сыграл роль и тот факт, что заказы от Артура Конвея поступали хотя и не крупные, но зато регулярные. Так или иначе, но он считался хорошим заказчиком.

После ухода Пибла первым покупателем оказался молодой человек. Он спросил две пачки дешевых сигарет, рассчитался и ушел, пожелав ей счастливого Рождества.

Следующим зашел пожилой мужчина. Как потом поняла Агнес, он был постоянным клиентом их магазина.

— Что-то не часто я вижу вас здесь, мисс, — заметил он.

— Вы правы, я заменяю отца. Он скоро должен прийти. Что бы вы хотели?

— Как обычно, две унции табака «Золотые хлопья».

— Две унции «Золотых хлопьев», — повторила Агнес и, обернувшись к рядам ящиков, пробежала глазами надписи на них. Выбрав нужный, отвесила две унции.

— Есть у вас «Птичий глаз»? Хочу себя на праздник порадовать.

— Да, думаю, что есть, сколько возьмете?

— Столько же, мисс, две унции. За все с меня шиллинг и два пенса, так кажется, красавица? — спросил мужчина, когда Агнес развесила табак по пакетам.

— Все верно, сэр: шиллинг и два пенса.

— Приятно покупать у такой милой девушки. Обычно продавец здесь такой скучный, как будто замороженный, лишнего слова не скажет. Я говорю о том, кто помоложе, а не о пожилом, который похож на управляющего.

— Это мой отец, он хозяин магазина.

— Понятно, доброго здоровья вам и счастливого Рождества.

— И вам счастливого Рождества, сэр.

Некоторое время никто не заходил. Но вот дверь раскрылась, и Агнес увидела того молодого мужчину, что несколько дней до этого покупал в их кондитерской сахарных мышек и ириски. В руках у него был кожаный чемоданчик. Он направился прямо к прилавку и, увидев Агнес, широко раскрыл глаза от удивления.

— Я ошибаюсь, или у вас есть сестра-близнец? — с улыбкой проговорил он.

— Нет, вы не ошиблись, сэр, — широко улыбнулась в ответ Агнес. — И сестры-близнеца у меня нет. На днях именно я продала вам с женой конфеты.