…Его бросили в салон, как мешок с картошкой. Зеленцов привычно и ловко защелкнул наручники. «Фердинанд» тронулся. Саша снимал с левой руки полосу ткани, косился на нокаутированного Крушинникова. Саша был несколько взвинчен… Петрухин подумал, что, очевидно, ему нечасто приходится использовать свое искусство вне ринга. Впрочем, сейчас Петрухину было не до психологических нюансов… То, что сейчас произошло, называлось «незаконным лишением свободы», содержало состав преступления по статье 127, часть 2, пункт А УК РФ и тянуло по минимуму на три года лишения свободы {Ст. 127, часть 2, пункт А – незаконное лишение свободы группой лиц по предварительному сговору}.

Петрухин гнал «фердинанд» по плохой грунтовке в сторону леса, прикидывал: не прокололись ли они в чем? Ответа на этот вопрос у него не было да и быть не могло… Соотношение успеха к провалу составляло 50 на 50. Классическое соотношение для нелегальной деятельности. – Эй, Саня, – позвал Петрухин боксера, – а ты, случаем, не убил его?

Боксер не успел ответить – Крушинников застонал и открыл глаза. Петрухин резко свернул на дорогу, уходящую в лес.

Александр Крушинников не был трусом. В Чечне он однажды попал в руки «чехов»… По крайней мере, они так считали. Потому что их было трое и у них было оружие. А он был один, из оружия у него остался только нож. Он отбился, он вырвался, убив одного и ранив двух других. Нет, никто не мог назвать Саню Крушинникова трусом…

– А ты кто? – спросил он у Петрухина в ответ на вопрос: «Ну что, Алексан Палыч, будем говорить?» – А ты кто? Ты че беспредел творишь?

Петрухин ухмыльнулся и сказал:

– Отвечаю по порядку. Меня зовут Дмитрий, по поручению фирмы «Феникс» разбираюсь в истории с убийством Образцова. Что касается беспредела… я беспредел не творю. Но, может статься, что без него не обойдется. Давай, Саня, я тебе объясню твои перспективы. Я про тебя очень многое знаю. Особенно про твою последнюю поездку в Питер.

– Какую такую поездку в Питер? – спросил сквозь зубы Крушинников. Он уже понял, что влип крепко. Крепче некуда… Он уже понял, что попал не к ментам. И от этого понимания стало еще хуже. Но все-таки он еще не хотел сдаваться.

– Последнюю, Саня. Ту, в которую вы с Андрюхой завалили Людоеда. Я знаю почти все… А как думаешь – откуда? Молчишь? А ведь на самом-то деле все просто, Саня: Бодуля вас сдал. С потрохами. Как начали ему пальцы ломать, так он и раскололся. И все рассказал на видеокамеру. Приедем в Питер – дам тебе поглядеть… Интересное кинцо, Санек.

Петрухин закурил сам и дал сигарету пленнику. Петрухин блефовал и отлично знал цену своему блефу… В обычных условиях Крушинников, скорее всего, на этот номер не попался бы. Но сейчас он находился в условиях экстремальных, на какие-то несоответствия в словах он просто-напросто не обратит внимания.

– …Я дам тебе поглядеть, Саня. И сам с тобой погляжу. – Петрухин выдохнул дым и сказал:

– Брось в партизана играть, Саша. Бодуля, дружок, уже рассказал, что подписал на мокруху тебя и Петрова, что он дал вам адрес, что снабдил телефонами… Телефоны, кстати, зарегистрировали на паспорт Нечаева Игоря Павловича, украденный здесь, в Твери, год назад. Не ты украл?

– Нет… Не знаю я никакого Нечаева, понял?

– Ну, это не важно. Может, паспорт у Нечаева взял Петров. А может, и сам Бодуля. Я не знаю, да это мне и не важно… Важно, что я точно знаю, как дело было. Знаю, что регистрировал телефон лично Бодуля. Знаю даже, что после дела вы сразу позвонили в «Манхэттен»: билеты, мол, пора заказывать домой…

Крушинников молчал.