– Там, – показал рукой Зеленцов на яркий квадрат слухового окна.

Петрухин и Купцов двинулись к окну, Зеленцов остался у двери, прикуривая.

– Вот именно отсюда он и работал, – сказал Костя. – Сделал всего один выстрел. Наповал. В голову. Бросил винтовку и слинял.

– А что за винтовка? – спросил Петрухин.

– «Вепрь». Конверсионная штука на базе РПК {ручной пулемет Калашникова}. Выпускает их Вятско-Полянский завод «Молот». Очень мощная машина под патрон 7,62x51… С оптикой, с пятизарядным магазином. В магазине было еще два патрона. Вот, пожалуй, и все… Да, кроме винтаря он оставил пару нитяных перчаток.

Петрухин встал возле окна, взялся за шпингалет со следами порошка для дактилоскопии, распахнул створку. В пыльный чердачный воздух добавились запах бензина и нагретого асфальта, ворвались приглушенные расстоянием звуки улицы. Петрухин высунулся, посмотрел вниз – туда, где мерцала свеча, символизирующая душу Людоеда. Петрухин «поднял к плечу» воображаемый карабин и «прицелился» в свечу. Букет роз напоминал брызги крови.

После экскурсии на чердак спустились вниз, прошли в офис «Феникса». Мордатый охранник, видя, как запросто общаются Петрухин и Купцов с его шефом, стал воплощением любезности. Или, во всяком случае, оскалился, что должно было, видимо, обозначать улыбку. Зубы, отбеленные постоянным употреблением резинки, сияли.

Прошли в кабинет Зеленцова, в царство кондиционерной прохлады и безликой офисной мебели.

– Напитки, – сказал, открывая бар, Костя, – в шикарном ассортименте, коллеги. От минералки через пиво к виски. Кому что?

Купцов попросил минералки, Петрухин – пива.

– Ну, – спросил Зеленцов, – какие выводы, господа сыщики?

– Классно твоего Людоеда завалили, – сказал Петрухин. – Хороший убой.

– И это все?

– На данный момент практически все.

– Круто.

– А чего, Костя, ты хотел? Ты думал, что мы придем, как Шерлок Холмс с доктором Ватсоном, выкурим трубку, на чердаке поводим туда-сюда жалом и назовем фамилию убийцы? Ты же отлично знаешь, что так не бывает.

Верно?

– Верно, – кисло сказал Зеленцов и закурил очередную сигарету.

– Давайте прикинем, что у нас есть, – сказал Купцов. – А есть у нас вот какой сюжетец: шестого июля в девять ноль три выстрелом снайпера был убит Образцов Николай Николаевич. Убийцу никто не видел – так?

– Так.

– Из улик есть только оружие и перчатки. Про перчатки ничего не скажу, а вот оружие в достаточной степени редкое. Тут возможны какие-то зацепки…

– Да хрен там, – сказал, перебивая Петрухин. – Они тоже отлично понимают, что оружие редкое. «Вепрь» – это вам не АКМ. Поэтому они наверняка использовали такой ствол, который ничего нам не даст. Возможно, он вообще левой сборки.

– Толково, – согласился Купцов. – Думаю, что ты, Дима, прав. Да нас, кстати, этот «Вепрь» не особо интересует, потому что он в руках следствия и нас к нему не допустят. Вот, мужики, и все, что у нас есть… А ты, Костя, можешь еще что-нибудь добавить?

Зеленцов пожал плечами: что, мол, тут добавишь? Он был, в общем-то, признателен коллегам за то, что они не задавали дурацких вопросов типа: были ли у покойного враги? Не получал ли он угроз последнее время? Кому может быть выгодна смерть Людоеда? Константин Зеленцов был опером и отлично понимал, что сейчас они столкнулись с классической заказухой.