Она улыбнулась застенчиво.

Довершая волшебство.

Таинственное лесное создание, он с трудом различал границу между ней и деревом. Листья, нависавшие над ней, зашевелились от легкого ветерка, вызвали на ее лице игру света и тени. Эти двое видели друг друга впервые, двое незнакомцев, – и не могли отвести друг от друга глаз. В этот момент его жизнь раскололась надвое: кем он был до этой встречи, кем стал после нее.

Часть I

Одно из самых прекрасных и редкостных и, возможно, умнейших созданий на земле – птица-лира, или лирохвост, несравненный музыкант и артист. Эта птица чрезвычайно застенчива, обладает поразительным интеллектом и легко ускользает от наблюдателя.

Недостаточно будет назвать лирохвоста обитателем гор. Да, он живет в горах, но лишь небольшая часть вершин, составляющих область его обитания, может с гордостью назвать себя его домом… Его вкус столь изыскан и определен и в своих склонностях он столь разборчив, что и среди этих прекрасных гор далеко не всем удовлетворяется, и было бы напрасной потерей времени искать его где-либо за пределами наиболее красивых и величественных мест.

Глава первая

В то утро

Может, тебе не стоило садиться за руль?

– Норм, – ответила Бо.

– Может, ей не стоило садиться за руль? – повторила Рейчел, на этот раз взывая к Соломону.

– Норм, – и за Соломона ответила Бо.

– Но ты можешь хотя бы не переписываться за рулем? У меня жена на сносях, я хочу увидеть первенца, – настаивала Рейчел.

– Я не переписываюсь, я только проверяю почту.

– Ну тогда конечно! – Рейчел завела глаза и отвернулась к окну. За окном проносился сельский пейзаж. – Ты гонишь на максимуме. Еще и новости слушаешь. А голова у тебя дурная после перелета.

– Если так волнуешься, пристегни ремень.

– Сильно мне это поможет, – проворчала Рейчел, плотнее усаживаясь на пассажирском сиденье за спиной Бо и пристегивая ремень.

Она бы предпочла сидеть за спиной Соломона, оттуда ей лучше видно, что творит Бо, но Соломон так далеко отодвинул свое кресло, что не уместишься.

– И с головой у меня после перелета все в порядке, – заявила Бо, наконец-то, к облегчению Рейчел, убрав телефон. Рейчел понадеялась, что теперь обе руки водителя окажутся на руле, но вместо мобильника Бо сосредоточилась на радио, принялась перещелкивать станции. – Музыка-музыка-музыка, почему люди перестали разговаривать?

– Потому что иногда имеет смысл заткнуться и помолчать, – фыркнула Рейчел. – Ладно, допустим, ты о’кей, но он-то после перелета не в себе. Сам не знает, где очутился.

Соломон приоткрыл глаза, утомленно оглядел обеих женщин.

– Я не сплю, – томно проговорил он. – Я просто… ну, знаете… – и почувствовал, как сами собой смыкаются веки.

– Знаю, знаю, ты и смотреть не хочешь, как Бо ведет машину, – сказала Рейчел.

После шестичасового перелета из Бостона, приземлившись в Ирландии в пять тридцать, Соломон и Бо перекусили на скорую руку в аэропорту, сели в арендованный автомобиль, подхватили по пути Рейчел и отправились на юго-запад, в Корк, – еще примерно четыре часа дороги. Почти весь перелет Соломон проспал, но этого ему не хватило, а Бо всякий раз, когда на миг просыпался, он заставал бодрствующей, с широко открытыми глазами – ей непременно требовалось пересмотреть все демонстрируемые на борту документальные короткометражки.