Богиня Волос Лучистых,

Царица двойной высоты,

Венера, из далей сквозистых

Скажи, где тайник Красоты.

Так с болью, от века до века,

Я к Богам и Богиням взывал

Но, смеясь над мольбой Человека,

Потоплял меня плещущий вал.

Земля мне волчцы расстилала,

И вонзались мне в руки шипы

И опять возникало начало,

Бесконечность пустынной тропы.

И блуждала преступная сила,

И не раз меня Солнце сожгло,

И Луна меня обольстила,

Завлекла, хоть светила светло.

Лишь одна мне осталась богиня,

Царица двойной высоты,

Венера, и с нею пустыня,

И ужас одной Красоты.

БАГРЯНЕЦ

Что тебе, мечтанье, надо,

Чтоб от будней отдохнуть?

— Лишь не это. Что-нибудь.

В чуждых странах дальний путь.

Многоцветность Колорадо.

Гор пурпуровых узор,

С их нежданностью уступов

Вид — о, вид хотя бы трупов,

Лишь не братьев с давних пор

Пусть хотя б тигриный взор,

Но не добрый взор участья,

Утомивший как ненастье,

Как осенних капель хор.

Вновь, как в детстве, ведать счастье,

Что в Природе ты один,

И как яркие запястья,

Как касанья сладострастья,

Чуят цвет иных долин,

Гордость красочных растений,

Цвет багряных сновидений,

Вспышку Майи, Колорин.

ЖЕНЩИНА-ЗМЕЯ

Меж всех цветов цветок найдется,

Что лучшим кажется цветком.

Меж песен — вещая поется,

Меж вскриков — Небо знает гром.

Есть Витцлипохтли меж Богами,

Он самый страшный Бог над нами,

Мечом он бьет, и жжет огнем.

Среди цветов есть цвет агавы,

И сок его есть пьяность сил,

Тот сок, исполненный отравы,

Кветцалькоатля опьянил.

И меж огней есть дивно-синий,

И меж Богинь — с одной Богиней

Наш дух не тщетно связан был.

Как между птиц есть лебедь белый,

Так Цигуакоатль, Змея,

Придя в Ацтекские пределы,

Являла белость бытия.

Ее движенья были нежны,

Ее одежды были снежны,

Ее воздушность как ничья.

Но, если только в темной ночи

Вставал тот нежно-белый свет,

Восторг кого-то был короче,

И кто-то знал, что счастья нет.

И кто-то был в переполохе,

И проносились в высях вздохи,

Как будто мчался Призрак Бед.

И каждый знал, что час урочный

Закончил целый ряд судьбин.

И плакал воздух полуночный,

И души плакали низин.

То Цигуакоатль летела,

Змея, чье нежно было тело,

Она же — Матерь, Тонантцин.

И где всего сильней шумели

Порыв и стоны бытия,

Там находили, в колыбели,

В пеленках, острие копья.

И это было как святыня,

И знали, вот, была Богиня,

Была здесь Женщина-Змея.

ТЕЦКАТЛИПОКА

Тецкатлипока, Бог, нигде

Не возникающий для взгляда,

Хотя он шествует везде,

На Небесах, в исподах Ада,

И по Земле, и по Воде.

Глядящий пристально, и стройный,

Не гнется в край добра, ни зла,

Но, жизнь любя, он любит войны,

И хочет, чтоб жила стрела.

И потому он дух раздора,

И он дразнитель двух сторон,

Чтоб блеском вспыхнувшего взора

Был миг текущий озарен.

Чтоб трепетало пламя гнева

Чтоб в звуках бранного напева

Был стук мечей, и свист копья.