Как желанью ты ставишь предел.

Зашуршит, загорится твоя чешуя,

И окончилось — Мы, или Он, или Я,

Ты костер зажигаешь из тел.

Голубая Змея с золотой чешуей,

Я еще не забыл Вавилон.

Не забыл теокалли с кровавою мглой

Над родимой моею, над Майской землей,

Где возлюблен был сердцем Дракон.

Я еще не забыл ни Египет родной,

Ни подсолнечник вечный, Китай.

Ни того, как я в Индии, мучим Судьбой,

Лотос Будды взрастил, мой расцвет голубой,

Чтоб взойти в нетревожимый Рай.

Голубая змея с золотой чешуей,

Я тревожиться буду всегда.

Но зачем я тебе, о, Дракон мировой?

Или ты лишь тогда и бываешь живой,

Как во мне океаном — Беда?

ЗОЛОТО-МОРЕ

     Есть Золото-Море.

     На Золоте-Море,

Которое молча горит,

     Есть Золото-Древо,

     Оно одиноко

В безбрежном гореньи стоит.

     На Золоте-Древе

     Есть Золото-Птица,

Но когти железны у ней.

     И рвет она в клочья

     Того, кто ей нелюб,

Меж красных и желтых огней.

     Есть Золото-Море.

     На Золоте-Море,

Бел Камень, белея, стоит.

     На Камне, на белом,

     Сидит Красна Дева,

А Море безбрежно горит.

     На Золоте-Море,

     Под Камнем, под белым,

Подъяты железны врата.

     Сидит Красна Дева,

     Под нею — глубины,

Под камнем ее — темнота.

     И Золото-Море

     Сверкает безбрежно,

Но в глубь опускается труп

     То Красная Дева

     В бездонности топит

Того, кто ей вправду был люб.

КВЕТЦАЛЬКОАТЛЬ-ВОТАН

Созвездье Южного Креста

     Сияло надо мной.

Была воздушна темнота

     С шумящею волной.

Усумасинтою я плыл,

     Могучею рекой,

Несущий свежесть влажных сил,

     Как все, в простор морской.

Усумасинтою я плыл,

     Рекою Майских стран,

Где сотни лет назад скользил

     В своей ладье Вотан.

То был таинственный пришелец

     Строитель Пирамид

Остаток их, его венец,

     Сном длительности спит.

То был возлюбленник волны,

     Чье имя влажно — Атль.

Пророк, в зеркальность вливший сны,

     Дракон Кветцалькоатль

Он научил чужих людей,

     Кветцалькодтль-Вотан,

Что пламень ласковых лучей

     Живым для жизни дан.

Что на уступах Пирамид

     Не кровь цвести должна

И вот на выси твердых плит

     Вошла в цветах Весна.

Душистость красочных цветов

     И благовонный дым

И звучный зов напевных слов

     Навеки слиты с ним.