– Ты всегда так много путешествовал. Разве тебе не будет трудно оставаться на одном месте?

– Нет, трудно не будет. Просто… непривычно. – Уж в том, чтобы оставаться на одном месте, Лун не видел никаких сложностей.

* * *

Прошло три месяца.

С тех пор как они прибыли в новую колонию, Лун несколько раз спрашивал у других, чем вообще обычно занимаются консорты – помимо того, что спят с королевами да плодят окрыленных на благо двора. И его совсем не обнадежило, что никто не смог прямо ответить на этот вопрос.

Однажды он спросил Звона. В тот день они приглядывали за арборами охотниками, которые выслеживали дичь на платформах висячего леса. Двор до сих пор не знал, какие опасности таятся в окрестностях их нового дома, поэтому теперь охотников, занятых поисками добычи, сопровождали воины, а солдаты тем временем оставались в древе, чтобы охранять подступы к нему и примыкающие платформы. Поскольку окрыленные, а в особенности консорты, обычно не принимали участия в охоте, Лун должен был просто летать рядом и разминать крылья – хотя опыта в ловле добычи и выживании у него было больше, чем у всех воинов, вместе взятых.

У Луна получалось понемногу помогать окрыленным с другими обязанностями: например исследовать новые территории Тумана Индиго и вместе с охотниками составлять подробные карты платформ и мостов, которые их соединяли. Еще они примечали, какие здесь водятся хищники и травоеды, где они обитают, каких развелось так много, что на них можно регулярно охотиться, а каких осталось так мало, что их лучше оставить в покое и дать им расплодиться.

Отвечая на его вопрос, Звон сказал:

– Консорты должны прислушиваться к арборам, выяснять, в чем те нуждаются или чем недовольны, а затем тактично указывать на это королевам.

Елея, сидевшая рядом с ними, криво усмехнулась.

– Еще бы к воинам они прислушивались, было бы совсем хорошо.

– Конечно, – поддакнул Звон, словно и так это подразумевал. А затем все испортил, прибавив: – Но воины вечно жалуются по пустякам, так что об этом и говорить нечего.

Елея косо посмотрела на него.

– Ну да, кому какое дело, чего хотят воины? – Елея была сестрой Нефриты, воительницей из королевского выводка – такие иногда появлялись на свет. В отличие от Звона, она родилась окрыленной, и потому смотрела на мир несколько иначе.

Лун закатил глаза и, решив, что разговор ушел слишком далеко от темы, снова перевел внимание на платформу. День был теплым, воздух – влажным, почти как во время дождя, а свет едва просачивался через пелену облаков, которая висела где то высоко над лиственными кронами. Платформа, где охотились арборы, располагалась в двухстах шагах под Луном и чуть в стороне от него.

Она огибала ствол исполинского древа огромной полуспиралью; густой лес покрывал всю ее поверхность, а через край вниз сбегал ручей, который затем падал на платформы поменьше, ютившиеся в нижних ветвях. Изредка Лун замечал яркую чешую охотников, мелькавшую среди зелени. Хотя ростом мускулистые арборы уступали окрыленным и в чешуйчатом обличье не имели крыльев, их зубы и когти были столь же острыми. А висячий лес, к несчастью, кишел хищниками не меньше, чем травоедами.

Однако Луна беспокоили не эти лесистые охотничьи угодья, а другая платформа, которая висела прямо под ними. Укрытая тенью и вся поросшая пухлыми белыми лианами с темно багряными листьями, она была окутана клочьями тумана. Хотя Лун мог разглядеть не много, платформа казалась ему зловещей, и он думал, что ей не хватает лишь кучек костей по гниющим краям.

Елея продолжала говорить:

– Если не слушать воинов, то молодые самцы начнут к тебе задираться…

Звон презрительно усмехнулся, явно нарываясь на подзатыльник от Елеи.

– Воины вечно ноют.